Собрание стихотворений и поэм

– Победа – лучшая награда. Чему еще ты будешь рад? А проигравшему не надо Ни утешений, ни наград.

Не сыщешь горше наказанья, Чем злость бессилья день за днем. Нелегким будет состязанье. Теперь давай. С чего начнем?

Народ глядит, народ не дышит. А как же хану поступать? Тут ничего уж не попишешь, Велит Хочбара развязать.

И бурку расстелить велит он. Вокруг расселся джамаат. Издалека на двух джигитов Красавицы стоят – глядят.

10

И вот сошлись и встали рядом Хочбар могучий и юнец. Им объясняет все порядки Седой, испытанный борец.

С чего начать – заботы мало: Пускай подскажет годекан. – Кто дальше плюнет! Для начала Попробуйте, – вмешался хан.

Хан рассчитал удар заранее И предложил плевок не зря, Чтоб недостойным состязаньем Унизить вдруг богатыря.

Но богатырь вздохнул и плюнул Поверх папах до дальних скал. А юноша… неловко дунул И только брызги разметал.

Хочбар сказал судье: – Смотри же, Он победил, признать должны. Он плюнул, правда, чуть поближе, Но сколько выплюнул слюны!

Юнца, как видно, душит злоба. Но что тут сделаешь? Стерпел. – Теперь свистите в пальцы оба. Кто лучше свистнет, – хан велел.

Хочбар легко рассыпал трели, Как соловей вблизи воды Или как будто на свирели Игрок искусный взял лады.

Надулся ханский сын немало И что есть духу свистнул так, Что даже эхо отвечало В ущелье ближнем и в горах.

– Отдать ему победу надо, – Сказал Хочбар. – Признаем, что Чуть-чуть поменьше было ладу, Но сколько громкости зато!

– Теперь кидайте камень с места. Потом прыжки. А дальше – бег. – Но тут с решительным протестом Перед народом встал абрек.

– Пускай плюется он на славу, Мне эти игры не с руки. Оставим детские забавы. Мужчины мы иль сопляки?

Я не плевать на свет родился, И не рожден я свистуном. Ему все это пригодится, Но я не вижу толку в том.

Вражду прыжками не измерить. У игр не может быть конца. Чтоб состязаться в полной мере, На бурку я зову бойца.

Пусть чья-то мать заплачет вскоре, Его ль в дворце, моя ль в горах, Иль, может, в траурном уборе Обеим быть судил аллах.

Иль, если бурка не подходит И нежелателен кинжал, Пусть нам коней лихих выводят, Винтовку я бы в руки взял…

Хотите, саблю. Лук и стрелы. Хотите русский пистолет. Рука владеет всем умело, И для меня препятствий нет.

Пронижу пулей, саблей срежу, Рванусь как буря на коне… Но лучше, если бы теперь же Мою вы скрипку дали мне.

Возьму смычок, струну настрою, И вместо нашей крови здесь Песнь полилась бы. Не о бое, А о любви нашлась бы песнь.

Какие песни есть на свете! Веселый их и чистый звук Прогнал бы с неба тучи эти, Красавиц выманил на круг.

Все веселились бы и пели В застолье общем до утра, Потом гостей бы проводили, Им пожелав в пути добра.

Иль путь другой: я клятвой полной Пред вами всеми поклянусь, Что я, как только долг исполню, Сюда немедленно вернусь.

Тогда схвачусь я с этим юным, Но благороднейшим бойцом. Пусть я его не переплюнул, Но встанем мы к лицу лицом.

Тут зашумели, завопили, Заулюлюкали: – Ату! – Уже и бурку расстелили Средь годекана на виду.

Тут быть рукам сильней железа, Пусть пар пойдет от потных спин. Хоть ты умри, хоть будь изрезан, За бурку шагу не ступи!

Будь ты медведь, иль будь ты юрким, Ступил за бурку – проиграл. И вот они подходят к бурке, В ладони каждый поплевал.

Чуть-чуть согнулись корпусами, Друг против друга топчут круг. Пока борьба идет глазами, Еще не протянули рук.

Потом сцепились. Вот разведка Пошла по шеям, по плечам. Башку к башке прижали крепко, Как подобает силачам.

Все глубже дышат. Хрипы, стоны На расстоянии слышны. Их ноги прочны, как колонны, И нервы их напряжены.

Но вдруг – бросок, клубок, удары О бурку двух могучих тел. Сын хана, поднятый Хочбаром, Плашмя на землю полетел.

На крышах шум. Довольны боем. Но закричал в испуге хан: – Убьет наследника разбойник! Задушит мальчика, шайтан!

Но приподнял Хочбар легонько, Затем спокойно завернул И хану сына, как ребенка, В косматой бурке протянул.

– Кричать не надо, хан, не надо. Я пожалел ведь сосунка. Свое возлюбленное чадо Бери. Живой еще пока.

Быть может, станешь ты добрее, Увидев, как окончен спор… – Но сын вскочил: – Кинжал скорее! Позор! Кинжалом смыть позор!

11

И вот бойцы на бурке снова. Остры и, как мечи, длинны, Теперь кинжалы скажут слово. Они уже обнажены.

Юнец взмахнул, но как клещами Усатый воин руку сжал. Раскрылись пальцы словно сами. К ногам бойца упал кинжал.

Рыдайте, мать и все родные, Хочбар готов вонзить клинок… Но тотчас женщина меж ними Свой черный бросила платок.

Затем перед Хочбаром встала, Ее слова услышал он: – В горах и так нас, горцев, мало. Друг друга резать не резон.

Затем пред ним старик согбенный Покорно голову склонил, И, как велит обычай древний, Собой он жертву заслонил.

И отпустил Хочбар Муслава, И свой кинжал вложил в ножны. – Ну что ж, я бился не за славу. Мы помириться с ним должны.

Муслав меж тем схватил проворно Свой обесславленный кинжал И острием, как ворон, черным К своей груди его прижал.

– Пускай умру, чем жить с позором! – И к небу поднял он зрачки, Но тут Хочбар движеньем скорым Оружье выбил из руки.

Хочбар