Сочинения в 3 томах. Том 2: Земля Санникова. Рудник "Убогий". Тепловая шахта

Но вот дорога поднялась на более пологий и широкий верх горы, и экипажи покатились быстрее, громко зазвенели колокольцы и застучали колеса, можно было говорить, не опасаясь, что кучер услышит.

— I love you, — тихо сказал Борк и, спохватившись, перевел: — Я люблю вас.

— Я немного понимаю ваш родной язык, — ответила Марина Львовна. — И потом, нетрудно догадаться, о чем вы говорите, после вашего поведения в руднике.

— А что же вы скажете мне на это?

— Яков Григорьевич, я ведь замужняя женщина, «я ведь другому отдана».

— Сильная любовь одолевает всякие препятствия, — дипломатично сказал Борк, который пока еще не задумывался о возможных последствиях начавшегося флирта, быстро становившегося серьезным.

Но и Марина Львовна считала еще несвоевременным обсуждать будущее, пока положение оставалось недостаточно определенным. Пока ей нужно было увлечь эксперта настолько, чтобы он обещал ей хороший отзыв о руднике. А там будет видно. Поэтому она воскликнула:

— Не будем говорить о препятствиях. Солнце светит так ярко, природа ликует, и на душе у меня так легко, так хорошо, так хочется жить и наслаждаться жизнью.

— Но вы мне не ответили на слова: I love you! Я повторяю их.

— Я не могу дать на них ответа. Пока еще не могу, — поправилась она. — И вы не настаивайте, Яков Григорьевич. Познакомимся ближе, будем видеться каждый день, беседовать. И со временем я дам ответ.

— Какой я педант! — воскликнул англичанин. — Ведь я уже получил ответ, предварительный, если хотите, но достаточно красноречивый. А хочу непременно, чтобы ставили точку над i.

— Как так, что вы подразумеваете?

— Насколько помню, вы ответили в темноте на мой поцелуй. Или мне это только показалось? — прибавил он с легкой иронией.

— Вам это только показалось, мсье Борк, — рассмеялась Марина Львовна. — Мало ли что в темноте подземного мира может почудиться, когда рядом гремят взрывы. Мне, например, показалось, что ваш коллега Грошев очень нежно целовал мои руки. Но я об этом умалчиваю.

— Этот медведь целовал ваши прелестные ручки! — засмеялся Борк. — Никогда я этому не поверю; он терпеть не может женщин вообще, а таких очаровательных, как вы, — в особенности.

— Мерси! Но Грошев, наверно, тоже не поверит, если ему рассказать, что солидный, серьезный мистер Борк воспользовался темнотой, чтобы попробовать поцеловать замужнюю женщину на шестой день после знакомства с ней.

— Попробовать поцеловать, ха-ха-ха! — смеялся англичанин, которому нравилась эта игра Марины Львовны. — Да я и не думал, не решился бы!

— Вот то-то же! Вы и не думали, а взвели напраслину на бедную, скромную женщину.

Экипажи достигли перевала через гору, и впереди открылся вид на такие же мягкие, волнистые гривы, убегавшие на северо-восток до горизонта, а на юго-востоке плавно спускавшиеся к широкой долине Онона; приближаясь к последней, они становились безлесными и уже пожелтели от жары, вытягиваясь, словно длинные, исполинские змеи, между долинами, ярко зеленевшими своими лугами. Спуск сначала был крут, и ямщики сдерживали лошадей; коренники почти садились на круп.

Но затем дорога повернула по пологому степному склону широкой долины, ярко залитой солнцем, и экипажи понеслись почти в карьер — колеса гремели на небольших камнях; дух захватывало от этой езды. Борк крепко обнял Марину Львовну, и оба молча наслаждались жутко-бешеной ездой. Мелькали отдельные деревья, кусты, старые шурфы и разрезы. Торопливо сторонились рабочие, шедшие на рудник, заблаговременно сворачивали с дороги таратайки, ехавшие за рудой. Слышны были только ровный гул и скрип колес по мелко-каменистой дороге, фырканье лошадей, грохот бубенцов, перезвон захлебывавшихся от торопливости колокольцев и, по временам, взвизгивание ямщиков-бурят, погонявших лошадей.

В стане, у квартиры химика, Борк ссадил свою спутницу, которая хотела еще переодеться к обеду.

— До скорого свидания! — весело сказала Марина Львовна, скрываясь в дверях.

V

Пузикова быстро разделась, окатилась с головы до ног холодной водой, чтобы освежиться, и затем уже начала одеваться. Она выбрала юбку китайского шелка нежно-персикового цвета и такую же блузку с большим вырезом спереди и красными отворотами, хорошо оттенявшими ее несколько загоревшую шею, плечи и верхнюю часть груди; широкие рукава на красной подкладке давали возможность показывать красивые руки. На правой руке выше локтя вился тонкой змейкой золотой браслет, на пальцах блестели кольца, в ушах маленькие бриллианты, а шею охватывала нитка светло-розовых кораллов. В темные волнистые волосы она вколола две пунцовые полураспустившиеся розы. Серые глаза вызывающе сверкали под длинными ресницами.

Любуясь собою в зеркале, Марина Львовна имела полное право воскликнуть: «Сегодня вы обворожительны, мадам Пузикова, и ваши планы начинают осуществляться». И тут же, произнеся свою неблагозвучную фамилию, она подумала, что переменить ее на миссис Борк будет, по-видимому, не слишком трудно. Первый шаг в этом направлении был уже сделан.