Сочинения в четырех томах. Том 1

В трубке послышались приглушенные голоса, щелкнул рычаг — на дальнем конце провода взяли другую трубку — и женщина с приятным и гораздо более спокойным, чем у дочери, голосом спросила:

— Вы Филип Нор, жокей?

— Да.

По-видимому, ответ вполне удовлетворил ее, поскольку она, без дальнейших расспросов, перешла к делу.

— Я знаю, где конюшня, которую вы ищете. Скорее всего, вы будете разочарованы — лошадей там больше не держат. Моя дочка Джейн боится, что раз так, вы не пошлете ей десять фунтов. Вы уж, пожалуйста, не обманите ее.

— Не обману, — подтвердил я, улыбнувшись. — Так где конюшня?

— Это в полумиле от нашего дома, в Хорли, графство Сюррей, неподалеку от аэропорта Гатвик. Там была школа верховой езды, но она закрыта с незапамятных времен.

— А что сталось с владельцами? — спросил я, вздохнув.

— Понятия не имею. Думаю, они давно продали конюшню. Во всяком случае, сейчас помещение приспособлено под жилой дом, хотя по-прежнему называется Конюшня Фермы Зефир. Сказать адрес?

— Пожалуйста. И ваш, если можно.

Она назвала адреса, я записал их, а потом спросил:

— Вы, случайно, не знаете, кто живет там сейчас? Она презрительно хмыкнула:

— Еще бы! От них вся округа стонет. Уж не знаю, чего вы хотите от этих людей, только у вас, скорее всего, ничего не выйдет. Они превратили свое жилище в практически неприступную крепость, чтобы к ним не могли вломиться разгневанные родители.

— Кто-кто? — я был заинтригован.

— Родители, которые пытаются убедить своих блудных чад вернуться под отчий кров. У них там что-то вроде секты. Братство Высшей Благодати — так они себя называют. Бред сумасшедшего.

У меня перехватило дыхание.

— Я пошлю Джейн деньги, — справившись с волнением, сказал я. — Спасибо вам большое.

И медленно опустил трубку.

— В чем дело? — спросила Клэр.

Кажется, нащупал ниточку, которая может привести к Аманде.

Я рассказал ей про фотографию в журнале и про обитателей Сосновой Сторожки.

— Ничего не выйдет, — покачала головой Клэр, — даже если сектанты знают, где Аманда, тебе они об этом не скажут, будь уверен. Знаешь, что это за люди? Слышал? С виду-то они вежливые, улыбчивые, дружелюбные, все песенки поют — но хватка у них железная. Юноши и девушки моего возраста легко покупаются на их притворную доброту, им интересно, вот сектанты и обращают их в свою веру, а уж потом — захочешь, не уйдешь. Да они и не хотят. Жалкие тупицы. Влюблены в свою тюрьму. Так что у родителей почти нет надежды вырвать их оттуда.

— Да, я слышал… Но никогда не мог понять, зачем это делается.

— Ради денег, — ответила Клэр, ни минуты не сомневаясь. — Юные братья с благостными личиками и кружкой для пожертвования просят деньги на богоугодные дела и, между прочим, недурно зарабатывают.

— На жизнь?

— Не только. Уверена, хватает и на то, чтобы набить карманы благодетелей.

Я заварил чай, и мы уселись за стол.

Аманда во дворе конюшни в Хорли. Кэролайн в Сосновой Сторожке в двадцати милях от Хорли. Вряд ли это случайность — слишком много совпадений.

— Может, ее там уже и нет, — предположил я.

— Но ты поедешь проверить?

— Обязательно, — кивнул я. — Завтра после скачек.

Чай был выпит, и Клэр сказала, что хотела бы еще раз проглядеть папку «Жизнь жокея». Мы взяли папку с собой, и я, чтобы доставить Клэр удовольствие, показал ей слайды. Потом мы просто болтали обо всем и ни о чем, а когда наступил вечер, поехали ужинать в бар в Эшбери.

— Потрясающий день, — сказала Клэр. Она пила кофе и казалась очень довольной. — Отсюда далеко до станции?

— Станция в Суиндоне, я тебя отвезу… А может, останешься?

Клэр посмотрела на меня в упор.

— Думаю, я правильно поняла смысл твоего предложения?

— Скорее всего…

Опустив глаза, она сосредоточилась на кофейной ложечке, которую вертела в руках. Я смотрел на склонившуюся в задумчивости над столом темную головку и понимал, что она не поедет ко мне, иначе ответила бы сразу.

— В десять тридцать отходит скорый из Лондона, — сказал я. — Ты на него успеешь, у нас больше часа в запасе.

— Филип…

— Да ну что ты, господи, — с улыбкой сказал я. — Спросить-то я мог? Иначе как бы я узнал, что ты не согласишься? — Я заплатил по счету. — Пошли.

Шесть миль до станции ехали молча; Клэр сидела притихшая и явно не желала делиться своими мыслями. О чем она думает, я узнал только на станции, когда, несмотря на протесты, купил ей билет, и мы остановились на платформе, ожидая поезда.

— Завтра утром у нас директорат, — сказала она. — Я приглашена — впервые. Месяц назад на предыдущем заседании меня приняли в члены редколлегии.

Я выразил ей свое искреннее восхищение: двадцатидвухлетних девчонок не часто принимают в члены редколлегии, это уж точно. Так вот почему она не поехала ко мне. Возможно, она вообще у меня никогда не останется. Как жаль! Я приглашал ее к себе, чтобы приятно провести время — не более того. Обоюдное удовольствие, проходящее, как все в этой жизни, никаких обязательств, так почему бы и нет…