Соколиная книга

* * *

Я не сторож брату своему.И не брат я сторожу тому,кто стрелял на соловьиный шорох,кругом первым сделав Колыму.Я не сторож брату твоему,что поверил в гордую войну.И стрелял на Север, Юг и Запад,доверяя Богу одному.Просто брат я брату своему,просто честь не подчинить уму,просто он тогда меня не выдал…И теперь мне трудно одному.Я не сторож брату своему.Приглашаю всех на Колыму…Я в Москве люблю ходить на небо,

а еще – в Бутырскую тюрьму…30 ноября 2008

* * *

Во сне пройдусь по коридорамБутырки,гулким, как столетья,пущу свой голос на простореи загляну в глазок – «сто третьей».Забытые увижу лица, —свое —с вершины лет и боли…И голос мой взлетит, как птицана выстрел, —плакаться о воле…Проснусь – на ощупь —в пледе мятом.В поту.

И, выпив теплой водки,сползу подкошенным солдатомв сон,как в окоп, – глухой, короткий.А там настигнет голос-эхо,лихую растревожив дрему.И скажет буднично и тихо:– Ну что ж, привет,ты снова дома.15 сентября 2008

* * *

У меня на тюрьме вольный ветер живет,по твоим волосам он поземку метет.Он печали метет по крутым берегам.И взбегает искра по точеным ногам.И бенгалом горят мои черные дни,

осыпаясь на русские плечи твои.И я вижу, как воздух прессует гроза.И вскипают рассветы в заветных глазах.И судьбу я рисую на мокром песке,на зеленой,к глазам подступившей тоске.23 июня 1993

* * *

Меня стерегла лишь кручинушка-доля,когда мне служивый надежду принес.Запиской твоей ворвался ветер воли,как – взаперти обезумевший – пес.Что можно любить так,страдать можно столько,не ведал мой разум до этого дня.Мысль о тебе воет бешеным волком,как – взаперти обезумевший – я.

23 июня 1993

* * *

Воспоминанья о тебенакатывают то и дело,как то, куда ты так хотела, —из детства море.Но в судьбеуже наметился разломмеж нами и извечным морем.Твоя ладонь, как старый дом,рассечена морщиной горя.Твоя рука в моей руке.Моя судьба в твоей ладони.Мы тянемся друг к другу,стонем.И строим замки на песке.23 июня 1993