Сокровища ханской ставки

Загорский, разумеется, не был в этом уверен и на всякий случай решил проверить. Он незаметно изъял из раскопа пару черепков и отправил их известному ученому, профессору Московского археологического института Василию Алексеевичу Городцову, чтобы тот дал свое заключение, где мог быть найден такой осколок.

– К сожалению, ответ должен был прийти только спустя несколько дней, ну, а пока я продолжил следствие, – продолжал Загорский. – К моменту нашего знакомства у меня уже хватало фактов, наводящих на размышления: оригинальное поведение барышни Котик, кража и загадочное возвращение наших вещей, странный культ крокодилов учителя-марксиста Ячменева. К числу этих странностей немедленно добавилась и еще одна: все работники барона, кроме покойного Саара, не понимали русского языка, да к тому же еще были неграмотными. То есть вытянуть из них хоть какие-то сведения без участия барона представлялось делом почти невозможным. Согласитесь, на фоне убийств и исчезновений подобная артель «немых» выглядит крайне подозрительно.

– Я уже говорил, – с раздражением заметил барон, – я говорил, что это мои преданные работники, простые крестьяне, не знающие других языков, кроме собственного.

Насчет того, что работники эти преданы своему хозяину – еще как преданы! – так вот, на этот счет у действительного статского советника никаких сомнений нет. А вот насчет того, что все они из одной семьи – с этим позвольте поспорить. Три из них, действительно, близкие родственники. А вот рыжий великан Гуннар, очевидно, был совершенно из другого рода.

– Как вы это определили? – пожал плечами фон Шторн. – По тому, что у трех Мяги волосы соломенные, а у него – рыжие? Это ничего не значит, даже родные братья могут сильно различаться по внешнему виду.

– Могут, – согласился Нестор Васильевич. – Однако дело не только в волосах. Есть целый ряд признаков, определяющих наследственность и указывающих на нее. Если вам это интересно, отсылаю вас к трудам Августа Вейсмана, Томаса Моргана и в особенности же к работе Вильгельма Иогансена «Элементы точного учения наследственности». Определив, что Гуннар не относится к семейству Мяги, я получил основания не доверять и некоторым другим вашим словам. Я, например, предположил, что он, в отличие от остальных работников, все-таки понимает русский язык. Я даже проверил эту свою теорию. Я построил разговор с ним таким образом, что пару раз он отреагировал на вопрос раньше, чем вы перевели ему мои слова на эстонский. И мне стало ясно, что русским он владеет вполне сносно. От этого подозрения мои только усилились…

Тут за окном началась собачья драка, и Загорский на секунду отвлекся, глянув на улицу. В ту же секунду Ячменев бросил мгновенный взгляд на дверь. Однако Ганцзалин перехватил этот взгляд и, неприятно оскалившись, погрозил учителю пальцем, как школьнику, задумавшему какое-то озорство. Дмитрий Сергеевич отвернулся с деланным равнодушием.

– Н-да, – сказал действительный статский советник, переводя взгляд с улицы на барона. – Чем больше я живу, тем больше убеждаюсь, что люди по своим свойствам не слишком отличаются от животных, а если и отличаются, то в худшую сторону… Но, однако же, продолжим.

Итак, Загорский понял, что, во-первых, Гуннар не относится к семейству Мяги, и, во-вторых, он вполне способен изъясняться на русском.

Впрочем, появление в раскопе головы несчастного Саара немного сбило действительного статского советника с толку. Злосчастная голова как будто подтверждала концепцию о наличии в озере крокодила-людоеда. Относительно того, как она попала в раскоп, вполне правдоподобно прозвучала версия Гуннара: после того, как голова оказалась на берегу, ее могли притащить и зарыть в песок дикие звери.

Однако довольно скоро Загорскому стало ясно, что все эти странности не случайны и складываются в общую картину. Он понимал, что Саара убили, понимал, что то же сделали и со следователем. Очевидно было и то, что кто-то пытается спихнуть убийства на крокодила – по его ощущениям, совершенно мифического. Впрочем, был небольшой шанс, что ящер существует в действительности: его на самом деле мог выпустить в озеро странный помещик Погудалов. Тем более, в отличие от большинства здешних солончаковых озер, вода в Листвянке почти пресная, даже рыбы там водятся, так что крокодил вполне мог в нем выжить. Но только в теплое время года: зимой тут довольно холодно, и даже если озеро не замерзает, крокодил все равно вряд ли бы выдержал такую разницу температур.

Если придерживаться той версии, что убийца относился к животному царству, в преступлении скорее уж можно было бы заподозрить какого-нибудь гигантского сома. Если верить газетам, не так давно в Туркестане поймали рыбину, чей вес превышал двадцать шесть пудов[28], в длину же она достигала семи аршин[29]. Ну, это явление уникальное, но сомов, доросших до трех аршин, ловят довольно часто.