Сокровища ханской ставки

– Я, разумеется, не могу знать, какой процент запросил себе Дмитрий Сергеевич, может быть, и небольшой, – сказал Загорский. – Но дело не в этом. Дело в том, что история, наконец, сдвинулась с мертвой точки.

Действительный статский советник обвел присутствующих лукавым взором.

– Вы, наверное, спросите, при чем же тут наша дорогая Варвара Евлампиевна? Признаюсь, мне тоже сходу трудно было определить ее роль во всем этом деле. Поначалу я подумал, что она соблазнила господина Ячменева, после чего тот включил ее в число доверенных лиц. Позже, впрочем, я отверг эту версию. Как сказал бы мой помощник Ганцзалин, любовь любовью, но кони врозь. Может быть, они сошлись на революционной теме, которой горела Варвара Евлампиевна, и Ячменев увлек ее идеей помощи революции. Я перебрал несколько версий и наконец остановился на самой правдоподобной. Госпожа Котик каким-то образом узнала о готовящемся изъятии золотого коня из озера. Вероятно, она и раньше слышала это сказание от деда Семена, но, как и все, посчитала его красивой сказкой, не более. Местные жители когда-то и сами не раз пытались искать золотого коня, пока не убедились, что толку в этих поисках нет никакого.

Однако, увидев ныряющего в озере Ячменева, Вера Евлампиевна, вероятно, что-то заподозрила. Может быть, сблефовала, напугав Дмитрия Сергеевича раскрытием его тайны, может быть, сделала еще что-то в этом же роде. Так или иначе, она тоже вошла в компанию. Я убедился в этом, когда увидел, как господин учитель направляется к ее дому. Кстати, товарищ Ячменев, что вы хотели мне сообщить, перед тем, как я собрался опуститься в озеро?

– Неважно, – отвечал учитель, хмурясь.

– Не хотите говорить? Ну, и не надо, я и сам догадываюсь. Вы хотели сказать, что, по словам госпожи Котик, в озере живет огромный крокодил, и мне ни в коем случае не надо туда лезть… Как жаль, что я не цыганка, я мог бы составить себе целое состояние, гадая на прошлое и будущее. Впрочем, вернемся к нашим баранам, точнее, к нашим баронам…

По мнению действительного статского советника, фон Шторн и Ячменев понимали, что к делу надо подойти деликатно, не привлекая внимания окружающих. Именно для этого и была придумана история с археологической экспедицией. Копают себе что-то в земле – и пусть копают, кому это может быть интересно?

Однако брать в экспедицию кого попало барон не мог. Нужно было позаботиться о сохранении тайны. Именно поэтому в экспедицию были взяты три неграмотных, говорящих только по-эстонски брата Мяги – Арво, Райво и Тааво. Кроме того, с бароном ехал его преданный слуга Гуннар. Он, в отличие от братьев Мяги, говорил не только по-эстонски, но и по-русски, и по-немецки. Однако барон перед посторонними велел ему изображать из себя неграмотного крестьянина, одного из семьи Мяги.

Прибыв на место, фон Шторн для виду устроил раскоп, в котором его работники изображали исследовательскую деятельность. Для правдоподобия он, вероятно, даже привез с собой кое-какие черепки и разбросал их на месте раскопок.

При этом настоящие поиски шли именно в озере. Первым делом надо было убедиться, действительно ли конь лежит на дне водоема. Для этого барон привез к озеру лодку и специальные тралы, работа при этом шла по ночам. Чтобы в тайну не проникли случайные люди, фон Шторн тщательно прятал от посторонних глаз и лодку, и тралы, но это ему не помогло. Тралы хранились отдельно, а вот спрятанную в лесу лодку легко отыскал Ганцзалин, после чего Загорскому стало ясно, что они на верном пути.

Итак, барон установил, что на дне озера, в придонном иле, действительно прячется некий крупный, судя по всему, металлический предмет. Оставалась самая малость – вытащить это предмет на свет божий. Для этого был привлечен бывший военный водолаз Магнус Саар. По приказу барона Саар опустился в озеро в нужном месте, обнаружил коня, опутал его сетями и приготовил к поднятию со дна водоема. Оставалось только доставить лебедку – и дело можно было считать сделанным.

Однако тут случился крайне неприятный казус. Саар, как это бывает с моряками, обладал одним дурным качеством – он был пьяницей. Выпив, он совершенно забывал себя и начинал болтать обо всем на свете.

Так вышло и в этот раз. Гуннар случайно услышал, как приехавший на станцию Саар напился в станционном буфете и стал рассказывать про золотого коня, который спит в озере. По счастью, по-русски говорил он плохо, и публика приняла его разговоры за пьяный фантазии чухонца, который случайно узнал местную легенду. Так или иначе, Гуннар силой уволок Саара прочь.

– Вы спросите, откуда я знаю такие подробности? – вдруг перебил себя Нестор Васильевич. – Нет ничего проще, эту историю рассказал мне буфетчик. Он, разумеется, не понял, о чем идет речь, в отличие от вашего покорного слуги.

Гуннар сообщил хозяину, что Саар едва не проговорился о золотом коне. Ситуация была вдвойне неприятна потому, что Саар ушел в запой и в любой момент мог сорвать все предприятие. И тогда барон отдал Гуннару приказ.