Сокровище пути

Наконец ей стало чуть легче, настолько, чтобы вернулась способность о чем-то размышлять. Она попала во дворец орта по неизвестной причине, и её отказались выпускать. Надо выяснить, зачем она тут. Кимат. Он там, в «доме радости». С ним Ис и Ари, и Вэл, и Сарэ, и Лаэ. Они присмотрят за ним, но ей надо вернуться как можно скорее. Дверь не поддаётся её плечам, и у неё нет сил. Если она прыгнет с балкона, то её опять принесут сюда, а ещё на этот раз она может и вправду вывихнуть что-то.

Она опять схватила вазу. Они с Солой как-то ходили к женщине, которая работала на поле, оставив ребёнка на целый день дома, и у неё случилась такая же беда. Что же там за травы? Лойо, сальва, зубовик. Точно! Побольше пить. Пить столько, сколько можешь выпить, чтобы молоко не густело в груди.

Она встала и побрела к двери. Надо решать всё по очереди. Сначала надо избавиться от этой боли, которая мешает думать.

– Эй! Кто-нибудь! Эй!

Через несколько мгновений дверь открылась, и в комнату спешно зашла девушка с фонарём. Аяна тщетно пыталась понять, та же это служанка или уже другая, но свет был слишком тусклым для этого.

– Чего изволит желать госпожа?

– Я хочу пить. Мне нужно очень много чистой воды и стакан.

Аяна задумалась. Здесь не знали трав долины, а она не знала местных трав.

– И лекаря. У меня болит грудь.

– Я услышала твой приказ, госпожа, – сказала девушка и исчезла за дверью.

Аяна вернулась на кровать. Боль, безразличие и страх за Кимата мешались в ней.

– Госпожа, вот твоя вода, – сказала девушка, ставя на столик поднос.

Два кувшина воды и большой стакан из опалового стекла. Аяна потянулась встать, но девушка оказалась проворнее и уже подавала ей стакан, наполненный водой.

– Спасибо, – устало сказала Аяна. – Лекарь скоро придёт?

Как будто в ответ на её слова дверь открылась, и в комнату зашла женщина.

– У госпожи болит грудь?

– У меня болит грудь и плечи. Мне нужны травы. У вас есть сальва?

Женщина покачала головой.

– Мне нужно кормить сына, иначе у меня грудь раздуется, и из неё пойдёт гной. Она у меня уже горячая и болит так, что это отдаётся в руку.

– Госпоже надо ограничить питьё. В её теле слишком много жидкости, это нарушило равновесие.

– Я не буду ограничивать питьё. Мне нужно кормить сына и пить много воды, чтобы застоявшееся молоко вышло.

– Госпожа не может кормить ребёнка. Я дам ей лекарство, которое поможет. Госпоже нужно пить как можно меньше.

Аяна почувствовала, как багровая пелена начинает подниматься перед её глазами.

– Уйдите сейчас же, – прошипела она женщине. – Уйдите немедленно, иначе я за себя не отвечаю.

Женщина и служанка скрылись за дверью.

Даже коровам, с которыми такое случалось, давали вволю пить! Эта женщина безумна. Аяна схватила вазу. Ничего. Ничего. Она справится с этим.

К утру ей стало легче, но ужасно хотелось спать, потому что всю ночь она просыпалась пить, а потом хваталась за вазу. Всё тело болело. Ночной горшок скоро заполнится. Неужели тут нет обычного нужника? Она бы предпочла даже кусты. А ещё от неё дурно пахло, так, что ей стало противно.

– Эй! – крикнула она, и девушка возникла в комнате.

-Чего из...

– Горшок. У вас нет нужника? Мне нужна вода для купания. Мне нужно знать, что с моим сыном. Позовите мне кого-то, кто не является служанкой. И ещё воды. Чистой воды. Много.Очень.

Она с удивлением смотрела, как всё вокруг задвигалось. Горшок моментально заменили, несколько девушек наполнили лохань, а на столике появилось три кувшина с водой.

– Госпожа изволит пожелать, чтобы ей помогли с купанием?

– Нет, спасибо. Идите.

Аяна прошла в комнату с лоханью и разделась. Плечи были в огромных багровых синяках, да и локти тоже. Она огляделась. Где мыло? Рядом стоял кувшин. Так, это кипяток. Ну ладно, и без мыла сойдёт.

Она быстро ополоснулась, вылезла из лохани и взяла свою рубашку. Та слишком дурно пахла. Аяна поморщилась и вышла в комнату.

На кровати лежала стопка чистого белья. Аяна двумя пальцами приподняла то, что лежало сверху. Это была чистая сорочка, длиннее, чем та, под которой...

Нож! На ней не было пояса с ножом. Это значит, что её раздевали, ну или по меньшей мере, ощупывали, пока она была без сознания. Аяну затошнило. Она вспомнила, как Конда сказал: «обещай, что ничего не будешь делать, пока я сплю», когда она поила его сонным отваром. Как она понимала сейчас эти его слова!

Она выдохнула, оделась в чистые вещи, подозрительно рассматривая их, и прополоскала свою одежду в оставшейся после купания воде. Когда всё уже было отжато и развешано на перилах балкона, она снова постучала в дверь.

– Эй! Эй, вы!

– Чего изволит пожелать госпожа?

– Я хочу поговорить с кем-то, кто тут за всё отвечает. Мне нужно знать, что с моим сыном.

– Господин навестит вас после обеда. Госпожа изволит пожелать что-то ещё?

– Я могу пожелать, чтобы меня выпустили отсюда?

– Госпожа не может покидать свои покои.

– Больше ничего. Иди.