Сокровище пути

Утром она сидела, ела кашу и смотрела, как сын пытается встать, придерживаясь за край кровати. У него получалось, но он плюхался обратно на ковёр и обиженно хныкал. Аяна поднимала его, утешала и сажала обратно на ковёр, и всё начиналось сначала. Но ей не надоедала эта игра. Она поцеловала его в очередной раз, и тут дверь отодвинулась. В комнату зашёл всё тот же мужчина.

– Теперь госпожа не будет кричать на меня? – спросил он с лицом, которое не выражало ровным счётом ничего, но Аяне послышались издевательские нотки в его голосе.

– Зачем ты держишь меня здесь? Выпусти меня. Я хочу уйти. Зачем ты запер меня?

Она пыталась говорить спокойно, но внутри бушевал протест.

– Госпоже понравится здесь, если она привыкнет.

– Я не хочу привыкать! – крикнула Аяна, и Кимат заплакал. – Тише, тише, родной. Мне не понравится здесь! Хватит говорить «госпожа», меня трясёт от этого слова!

– Я принёс то, что гос.. ты просила, – сказал он. – Вот.

Он протянул ей бархатную лошадку, и она растерянно взяла её. Кимат немного успокоился, и Аяна опустила его на пол, передавая ему лошадку.

– Зачем ты запер меня здесь?

Она смотрела на него. Это было всё равно что говорить со стеной.

– Как тебя зовут-то хоть?

Она заметила, как на миг недоуменно дёрнулись его брови. Он считал, что она его знает?

– Господин Тави.

Тави, Тави... где же она это слышала? О! Точно!

– Ты был у нас... у Пао.

– Госпожа, ты не знала, кто я?

Аяна пожала плечами. Раздражение нарастало.

– Я и сейчас не знаю. Ты человек, который стукнул меня по голове и запер в комнате, и из-за которого я не видела сына несколько дней, а ещё оббила все плечи об вашу клятую дверь. Впечатляюще звучит, не правда ли?

– Я сын орта Давута.

Аяна снова пожала плечами.

– И что? Если ты сын орта Давута, тебе можно хватать девушек на улице и запирать их тут?

– Ты говоришь очень дерзко. Слишком дерзко. По-моему, ты не боишься наказания.

– Это что, угроза?

– Ты же понимаешь, что я могу с тобой сделать за дерзость?

– Что? Убить? Бросить меня в тюрьму, разлучив с сыном? Ты и так сделал это, Тави. Ещё до того, как я тебе что-либо сказала.

– Со мной так не разговаривают, госпожа. Меня зовут господин Тави.

– Кто не разговаривает? Девушки, которых ты запираешь тут?

– Я не запираю девушек. Девушки стремятся попасть сюда. Те, которые остались снаружи, завидуют тебе. Если ты скажешь кому-то то, что говоришь мне, тебя сочтут безумной.

– Пусть я безумна! Так выпусти меня и освободи место для той, которая стремится сюда! – воскликнула Аяна, вставая и шагая по комнате. – Зачем я тебе? Я не хочу быть здесь!

– Почему я терплю это, – пробормотал он вдруг.

– Что?

– Я спрашиваю себя, почему я терплю твою дерзость. Со мной никто так не разговаривает.

Он стоял с каменным лицом и раздражал её.

– Я думал, ты умеешь быть покорной, когда пригласил тебя в комнату. Но я ошибся. Ничего. Любой ветер когда-нибудь утихает. Я подожду.

Он развернулся и вышел. Аяна сокрушённо покачала головой. Она не понимала, о чём он говорил. Это злило её почти так же, как его самомнение. Интересно, орт Давут знает, что творит его сынок? Что бы отец с мамой сделали с близнецами, если бы узнали, что те заперли девушку в комнате и не пускают её домой?

Она отчаянно хотела выйти отсюда, спуститься по склону, забрать Ташту и вещи и сесть на корабль до Димая. Какое право он имел распоряжаться её жизнью?

– Кто дал тебе право распоряжаться моей жизнью? – спросила она Тави, когда он опять пришёл посмотреть на неё, запертую в этой клетке. – Почему ты держишь меня здесь? Почему не отпускаешь?

– Я делаю это по праву рождения. Я сын орта. В этом дворце все слушаются меня. И я думаю, что тебе понравится здесь, госпожа.

Он посмотрел на неё внимательно.

– Почему ты стремишься уйти?

– Я не хочу оставаться здесь.

– Ты стремишься к своему мужу? К сожалению, он уже никогда не вернётся.

Аяна свела брови.

– Какому мужу?

– Которого арестовали в Тэно. Того, который на рисунке.

– Откуда ты знаешь про мужа? И про рисунок?

– Отвечай, госпожа. Ты идёшь к нему?

– Откуда ты знаешь про мужа?

– Отвечай мне.

– Откуда ты знаешь про мужа?

Он слегка побелел, и у него дёрнулся глаз. Аяна впервые увидела столь сильное проявление его чувств.

– Отпусти меня, – сказала она проникновенно. – Зачем я тебе? Зачем ты мучаешь меня, заперев в этой тюрьме? Почему ты держишь меня тут, хоть и называешь этой клятой госпожой?

– Ты была очень ласкова со мной в той комнате, – сказал он.

– Я не была ласкова.

– Ты спела мне песню.

– Да. Ты приказал мне.

– А сейчас я приказываю тебе говорить со мной вежливо. В этой стране все слушаются моих приказов.

– Ты не можешь приказывать мне. Я даже не из твоей страны. Я просто ехала мимо, а ты схватил меня и запер.

– Тогда ты слушалась моих приказов.

– Мне платили за это.

– Так ты хочешь денег? Какое содержание ты хочешь? Пятьсот? Тысячу? Полторы?

– Ты хочешь купить меня?!

– Я хочу радовать тебя, чтобы тебе захотелось быть ласковой со мной.

– Ты хочешь радовать меня, заперев здесь и не пуская к любимому? – крикнула она. – Ты что, безумен?