Сокровище пути

Аяна ходила кругами по комнате, перемещаясь от ночного горшка к кувшинам, от кувшинов – к вазе, бесконечно. К обеду ей стало ещё чуть легче. В голове роились мысли, но они только тревожили, и она продолжала ходить по комнате, обхватив плечи руками, чтобы хоть немного успокоиться. Она ходила и думала о Кимате, о Конде, о том, что она будет делать и говорить, когда вернётся к тётушке Эо.

Дверь открылась, и служанка поставила на столик поднос с обедом. Небольшие золотистые по, обжаренные в масле, какая-то похлёбка, какой-то фрукт, пирожное с вишней. Она безучастно посмотрела на поднос. Есть совершенно не хотелось. Она села на кровать и подтянула колени к подбородку. Дверь снова с шорохом открылась.

– Унесите это, пожалуйста, – сказала Аяна. – Я не буду есть.

Служанка ничего не ответила, и она обернулась. В дверях стоял господин, о котором её предупреждала служанка.

Тот самый, который поил её ачте в комнате на третьем этаже.

Аяна метнулась от него на другой конец кровати, одёргивая рубашку. Она вспомнила его палец на своих губах, и её снова свело судорогой. Она закрыла рот рукой, сгибаясь.

– Госпожа не желает видеть меня? Мне передали, что госпожа просила меня прийти.

– Кто ты такой и зачем запер меня здесь? – закричала Аяна. – Где мой сын? Почему меня не выпускают?

Он слегка, еле заметно поднял бровь.

– Госпожа слишком сильно волнуется. Возможно, она желает, чтобы я зашёл позже.

Всё вокруг снова стало краснеть. Аяна поднялась и шагнула с кровати. Она шла к нему. Медленно. Твёрдо. Неотвратимо.

– Выпусти меня отсюда, – прошипела она, хватая его за борта халата на груди. – Выпусти. Мой сын там один, а ты запер меня здесь, ты, клятый ублюдок! Выпусти меня! Выпусти меня к сыну!

Она трясла его с перекошенным лицом, и он подался назад.

– Госпожа не может покидать свои покои, – сказал он, и Аяна со стоном отчаяния отпустила руки. – Я отдам приказ.

Он развернулся и вышел, и Аяна закрыла лицо руками, но тут же резко вытянула их перед собой и побежала в купальню. Тошнотворный запах цветов от его халата остался на её ладонях. Она тёрла руки в остывшей воде лохани, рыдая и рыча от ярости. Так вот кто запер её здесь!

Она так сильно сжимала его халат, что без мыла, по-видимому, теперь было не обойтись.

– Эй! – закричала она.

– Чего из...

-Мыло! Без запаха!

Девушка вернулась и передала ей маленький твёрдый коричневый брусок. Аяна намылила руки, потом ещё и ещё, и запах, наконец, ушёл.

– Госпожа испачкала в чём-то руки? Я могу предложить госпоже свою помощь?

Аяну уже трясло от этой бесконечной «госпожи». Это было забавно, пока она работала у Эо, но здесь это звучало как издевательство. Она выдохнула.

– Нет. Просто ваш господин тошнотворно воняет, и госпожа случайно дотронулась до него. А так всё в порядке.

Этот ублюдок запер её здесь. Он запер её, и она теперь не знает, что с Киматом. Не может уехать. Не может выйти за дверь.

Она улыбнулась девушке так, что у той слегка напряглась шея.

– Простите, госпожа. Разреши вылить воду?

– Валяй, – безучастно махнула рукой Аяна.

Лохань вычерпали почти мгновенно, и Аяна снова осталась одна. Она ходила кругами, обхватив руками плечи. Грудь болела меньше, но всё остальное было по-прежнему паршиво.

Она повела себя неправильно. Надо было подойти к нему спокойно и врезать по его холёной... Нет. Нет. Подойти спокойно, походкой Кано, и вежливо спросить, когда её выпустят. Узнать хоть что-то. Теперь он вряд ли придёт.

Она ходила и ходила по комнате. Кровать, полка, столик, подушки, ваза, полка, дверь... Бесконечное движение неподвижных предметов вокруг неё. Она двигалась, но оставалась на месте. Наступил вечер. Потом начало темнеть.

Дверь открылась, и на пороге стояла девушка.

И у неё на руках был Кимат.

– Кимат! – Аяна бросилась к сыну, хватая его, завёрнутого в керио, и целуя так, что он почти заплакал. – Кимат! Мой хороший, любовь моя, сердце моё! Сокровище моё! Дорогой мой!

Она свернулась с ним на кровати. Он ел, и Аяна плакала, ладонью обхватив его маленький затылок. Потом он начал сонно зевать, и она с усилием подвинула кровать к стене, чтобы он не упал ночью.

Дверь снова открылась.

– Госпожа изволит отдать ребёнка?

Аяна чуть не задохнулась. У неё начали гореть кончики ушей. Кимат дремал на кровати. Она тихо поднялась и подошла к девушке, которая смотрела с лёгкой улыбкой куда-то в сторону купальни.

– Если хоть кто-то попытается дотронуться до моего ребёнка, – прошипела она, – или хотя бы заикнётся о том, чтобы я его куда-то отдала, я убью этого человека. Ты поняла?

– Я услышала твой приказ, госпожа, – сказала девушка. – Госпожа изволит пожелать что-нибудь ещё?

– Верните его игрушку. У него была игрушка. Верните её. Иди отсюда.

Аяна вернулась в кровать и обняла Кимата. Она лежала и дышала ароматом его волос, запахом его кожи, чувствовала тепло его маленького тела, слушала его тихое дыхание. Она не позволит больше забрать его.

52. Мечта любой девушки