Соль с Жеваховой горы

— Не о том хипишишь! — Туча смотрел на нее строго — точь-в-точь классная дама в гимназии, — он шкура Котовского. За Котовского ты знаешь. Это как в банке навоз. А ты сделала гембель за самую голову! Другого не могла до себя подобрать? Он дохлый! Задохлый, как швицер, аж шкура трескается! Ты до того дойдешь!

— Ты не волнуйся за меня, Туча, — Таня ласково потрепала по руке старого друга, — пусть оно идет как идет. Если жареным запахнет — проскочу, вот увидишь.

— Не проскочишь. Все пятки зашмалишь, — мрачно сказал Туча, — глупая ты фифа, хоть и Алмазная. До всегда за тебя делов.

Тане было приятно, что хоть кто-то в этом мире беспокоится о ней. С каждым годом ее дружба с Тучей становилась все крепче.

Мишка Няга очень нравился Тане. Он был веселый и страстный. С ним никогда не было скучно, и он умел ее рассмешить. Мишка жил на Французском бульваре, занимая крыло той самой виллы, которую занимал Котовский, когда лечился от ранения в Одессе. Однажды Таня приехала к нему. Мишка не ждал ее. В комнате был настоящий бардак. Таня разглядела белый кристаллический порошок на тумбочке возле кровати, у основания лампы. Он отчетливо выделялся на темном дереве и был похож на крупную соль. Таня потянулась пальцем, чтобы лизнуть и попробовать на вкус. Но Мишка вдруг с силой стукнул ее по руке так, что Таня отдернула пальцы.

— Не смей это делать! — громко вскрикнул он. — Это лекарство. Оно горькое. Еще отравишься, — а затем быстро смахнул порошок в карман. Лицо его при этом было таким хмурым, что Таня не решилась приставать к нему с расспросами. Так она поняла, что у ее любовника есть тайны. И тайны эти опасны.

Глава 6

Разговор с Тучей. Актер-убийца. Проблемы с Пауком. Странности Мишки Няги

Кривая старуха, шаркая растрепанным веником, сметала в груду осколки стекла и оборванные ленты яркого бумажного серпантина. Они жалко смотрелись на щербатом полу, сером от пыли и затоптанном множеством ног. Кое-где виднелись следы крови. Их отделили — стулья и столы сдвинули в стороны, чтобы темные пятна были видны на полу, и уборщица могла их замыть. Чтобы так отчетливо не бросались в глаза неуместностью происшедшей здесь трагедии.

Недобро косясь по сторонам блеклым глазом, кривая старуха тяжело переставляла отечные ноги и подметала пол так медленно, словно у нее была сломана спина. Сквозь плотно сдвинутые ставни на грязный пол падали оборванные полоски дневного света. Запах внутри помещения был затхлый. Окна не открывали давно.

Ресторан «Канитель» был закрыт. Сдвинув в сторону один из столиков, Туча сидел верхом на стуле и напряженно подсчитывал убытки. Поломанную в панике мебель успели убрать. За старухой-уборщицей оставались последние штрихи. Погруженный в неприятные для него колонки цифр, Туча не обращал на нее никакого внимания.

Цифры были катастрофой, и Туча понимал это, как никто другой, ведь именно он проверял тайную бухгалтерию всех ресторанов, находящихся под его контролем. Если раньше дела обстояли блестяще, то теперь все сулило беду.

Громкое преступление — расстрел посетителей в ресторане — привлекало внимание не только милиции, но и всевозможных проверок. А это уже было чревато неприятностями. Оказалось, что после выплаты всех счетов и налогов ресторан резко стал убыточным. К большому ущербу добавлялась поломка мебели, разбитые бутылки в баре, дурная слава, и это вовсе не способствовало привлечению клиентов. Туча не знал, как ему поступить — полностью закрыть ресторан и поставить на нем крест, или что-нибудь придумать, чтобы открыть его вновь и поправить свалившиеся на него убытки.

Именно таким, печальным, погруженным в свои мысли, и застала его Таня.

Туча был не просто печальным, он был мрачным. Кажется, Таня никогда не видела его таким. Это кольнуло ее в сердце, и она поняла, что вовремя решила прийти к старому другу.

— Ох, Алмазная, за солнышко ты в точку, — за­улыбался Туча, увидев ее, — а я сижу за дохлый гембель такой, что мозги как сопли обвиснут. Ох, бывает же за жисть столько делов, что ни сдохнуть, даже когда потребуется...

— Не расстраивайся, Туча, — Таня опустилась на стул напротив друга, — ты ведь не сдавался никогда. Вспомни, сколько ты уже прошел после смерти Японца.

— То за так давно было, шо и неправда кажется, — вздохнул Туча, — а сейчас мир плохой. Ох, донельзя за плохой мир. Полон дохлых швицеров, как базар цыбули.

— Ты закроешь ресторан? — Тане было его искренне жаль.

— Не додумался пока, — Туча пожал плечами. — Тут за ближайшие недели шо закрывай, шо не закрывай — ни до сюда одной ноги не будет. Слава задохлая как юшка поплывет. Народ все одно ходить не будет.

— Это забудется, — махнула рукой небрежно Таня, — ты и сам знаешь. У людей память короткая, Туча. Кому, как не нам, это знать. Люди долго не помнят.

— Ну да, тупые они, люди, — вздохнул Туча, — а я вот помню. И такой гембель за то...

— Уже знаешь, кто это сделал? — Тане очень хотелось подбодрить старого друга, но она не знала как.