Соль с Жеваховой горы

— Актер, — снова вздохнул Туча — Таня уже сбилась со счета его вздохов.

— Как актер? — удивилась она. — Тот, кто стрелял людей, — актер?

— Актеришка, — в бесчетный раз вздохнул Туча, — служил до театра оперетты. А по вечерам пел в кабаре шантон.

— Шансон, — машинально поправила Таня, — шансон пел. А откуда у актера оружие?

— Шуткуешь, Алмазная? — невесело хохотнул Туча. — По городу стволов валандается шо собак не подрезанных! Булку хлеба достать за тяжко, чем наган! Людям хлеба не хватает, а стволов на каждом углу по пятьсот штук! За бутылку водки выменивают! Время-то сейчас какое! Это хлеб — роскошь, колбаса — золотой вид. А стволы, наганы та винтовки — как пыль под ногами. Кто разбираться за той гембель будет?

— Ну да, — кивнула Таня, — но откуда актер умеет обращаться с оружием? Да еще так, чтобы стрелять в людей?

— А пес его знает! — в сердцах ответил Туча. — Научили на свою голову! Швицеры какие-то борзые. И вот...

— Я все равно не понимаю, — Таня задумалась, — как это актер просто так, ни с того ни с сего ворвался в ресторан, полный людей, и принялся в них стрелять? И от чего он умер?

— Пес его знает! — упрямо повторил Туча, по всей видимости, раньше не задумывавшийся об этом.

— А ты уверен, что этот человек был актером? — переспросила Таня, у которой рассказанное Тучей просто не укладывалось в голове.

— Актер, — снова сказал он, — говорю, проверено. В кабаре пел на Пересыпи.

— Пересыпь — не лучший район, — задумалась Таня, — и кабаре там — что кабаре, что кабачки, честно говоря, хреновые. Значит, он был плохой актер?

— Наркоман он был! На кокаине сидел. Подох бы от кокаина лучше, — в сердцах воскликнул Туча, — чем вот так за столько людей положить!

— Значит, он нанюхался кокаина и пошел стрелять в людей? — спросила Таня, пытаясь понять.

— Снова шутишь, Алмазная? — Туча пожал плечами. — На кокаине полгорода сидит! Кокаин щас шо за зубной порошок! Ты сама знаешь! Так шо, люди друг за друга палить начнут? Никто не палил! А этот...

— Как его звали, ты знаешь? — Тане вдруг стало все это действительно интересно. В последние годы в Одессе происходило достаточно массовых убийств, жестоких расстрелов и преступлений, но никто еще не открывал беспорядочного огня по толпе просто так, ни с того ни с сего. Таня не слышала еще о таком преступлении, и ее это заинтересовало, как бывает любопытно охотнику, вдруг столкнувшемуся с новым, невиданным зверем. Как ловец тайком изучает повадки этого зверя, крадется по его следу, так и Таня добывала по крупицам информацию об этом странном, бессмысленном преступлении, которое произвело на нее настолько сильное впечатление.

— Вот, все записано у меня, — Туча полистал конторскую книгу, лежащую перед ним на столе. — Баламут Игорь, 27 лет. Родился в Одессе, в районе Пересыпи. Там и жил. Актер. Гастролировал с передвижным цирком с 14 лет. Потом устроился ассистентом фокусника в Киеве. Позже вернулся в Одессу и стал служить в театре оперетты. Пел сольные партии. В последние годы подрабатывал в кабаре «Рай», что на Пересыпи, в районе порта, там, где Балковская яма в сторону идет. Говорили за него, что смазливый был и с любовников деньги брал.

— С любовников?! — Таня подумала, что ослышалась.

— Ну да... петух был конченый этот... — Туча, что на него было не похоже, грязно выругался, припечатав метким словом сексуальную ориентацию актера, — таких сильно не любили и презирали в бандитских, криминальных кругах.

— Имена его любовников известны? Хотя бы последнего? — стала уточнять Таня.

— Та шо там секрет! — Туча пожал плечами. — Красные до него ходили. Есть такие петухи среди красных. Они и давали ему червонцы на кокаин, он же дорого стоит.

— Зачем же он пришел в «Канитель», что здесь искал? — Тане действительно было интересно.

— Та он и раньше до сюда ходил. Хахеля хозяйки покойной водил. Они в одном театре служили, — сказал Туча, который, похоже, уже успел навести серьезные справки, — хахель хозяйки — он за тоже сидел на кокаине. А швицер тот задохлый за своих красных хахелев кокаин получал.

— И оружие, по-видимому, — задумчиво проговорила Таня, — скорее всего, действительно от красных комиссаров. Странно это, Туча. Очень странно.

— И не говори, Алмазная! — снова загрустил Туча. — История завшивая... Мозги заворачиваются. Оно мине надо? Вот ты скажи! Они мине надо, как до мертвого припарки?

— Кто за Пересыпь? Кто смотрит за этим кабаре «Рай»? — не слушая его стонов, спросила Таня.

— Неразбериха! — фыркнул Туча. — Схватились некоторые. Но вроде как Соляк. Он держит. А хочет за всю Пересыпь. У него за то до меня базар.

— Соляк? — Таня вспомнила, что этот вор появился в авторитете недавно. — А ты что?