Соль с Жеваховой горы

На следующее утро, мучаясь с похмелья головной болью, Котовский занялся делами. Он пытался отыскать следы пропавшего Зайдера. Ему во всем вторил Мишка Няга. Но поиски результата не дали. Служебная квартира Мейера была пуста, а сотрудники завода не знали, куда он делся. Котовский рвал и метал. Мишка Няга только посмеивался.

Кабинет, в котором устроился Котовский, стал напоминать проходной двор. К середине дня он протрезвел настолько, что осознал — дела на заводе идут совсем не блестяще. Воровали все, в том числе начальник охраны, сбежавший Зайдер. В запале Григорий велел расстрелять во дворе завода главного бухгалтера. Мишка Няга продолжал посмеиваться.

Наконец Котовский не выдержал и поинтересовался, почему его друг все время смеется.

— Ты можешь всех тут пострелять, — улыбаясь, ответил Мишка, — но и без того каждая собака знает, что Зайдер подался до Одессы.

— Как до Одессы, давно?

— Да уж как с месяц будет, — Мишка пожал плечами, — люди в Одессе его видели. Мои люди.

— Зачем он туда? — нахмурился Котовский.

— А ты сам как думаешь? — продолжал смеяться Мишка.

— Ничего я не думаю! — огрызнулся Григорий. — Хочешь что сказать — говори!

Кабинет к тому времени заполнился людьми — многие из работников прямо в присутствии шефа занимались конторскими делами.

— Вернуть надо Зайдера! И того... К ногтю! — перестав улыбаться, решительно заявил Мишка, усевшись верхом на стол и болтая ногами, на которых красовались блестящие кирзовые сапоги — верх роскоши в захолустной Умани. — Ты ошибку сделал, что сюда его завез. Вот теперь сам и страдаешь!

— Да какое мне до него дело? — хмыкнул Котовский. — Подумаешь, очередная одесская вошь! Сколько я таких на фронтах грохнул!

— Тех, кого грохнул, те лежат, — ответил Мишка, — а вот Зайдера ты уже не поймаешь, и это большая твоя ошибка.

— Да какое мне до него дело! — повторил Григорий. — Что ты вечно каркаешь, как ворон!

— Ворон — вестник несчастья, но он всегда прав, — убежденно произнес Мишка Няга, — и Зай­дер станет твоим несчастьем.

— Поясни, — нахмурился Котовский, которого смутил убежденный тон Мишки.

— Сдаст он все твои липовые тонны сахара, что ты по продразверстке в Красную армию поставить был должен. Сдаст — как пить дать! — хмыкнул Няга.

— Замолчи, ты... — грязно выругался Григорий.

— Что уж тут молчать? Тут кричать надо! — снова ухмыльнулся Мишка. — Тем более...

— Что — тем более?

— Зайдер тебя убить хочет!

— Что ты сказал? — Котовский был потрясен настолько, что даже выпустил финансовый гроссбух из рук.

— А то, что слышал! Зайдер хочет тебя убить. Он об этом на каждом углу поклялся. Он тебе того, что ты бордель его разгромил, не простил. Да и со времен Японца между вами всегда были вечные счеты. Так что понятно, почему Зайдер хочет тебя убить. Зря ты его из Умани выпустил.

Разговор принял такой интересный поворот, что большинство присутствующих в комнате тут же прекратили заниматься своими делами и стали внимательно прислушиваться.

— Глупость какая-то! — Котовский натянуто хохотнул. — С чего это Майорчику меня убивать? Ничего плохого я ему не сделал! А то, что бордель разгромил... Так время было такое, зачистка.

— А вот увидишь! — Мишка Няга стал мрачен. — Попомнишь мои слова! Ты бы осторожничал получше. Зайдер — он злопамятный. Он ведь не просто так в Одессу поехал.

— Это еще зачем? Что ты имеешь в виду? — было видно, что Котовский расстроен неприятным разговором.

— А то и имею в виду, что надоело Зайдеру на сахарном заводе сидеть. Вспомнил, кем был в прежние годы. Правая и самая верная рука Японца — в Одессе не последний человек. А правильные выводы ты и сам сделаешь.

— Я ведь помог ему, — Григорий нахмурился, — он просил...

— А пословицу ты не слышал, да? Сколько волка не корми, он все в лес смотрит! Тебе надо избавиться от Зайдера! Или вот так спокойно ты дашь себя убить?

— Я не верю, что Мейер хочет меня убить! — убежденно сказал Котовский. — Глупость это.

— В общем, ты как хочешь, а я поскорее возвращаюсь в Одессу, — подытожил Мишка.

— И что ты собираешься делать? — Котовский хоть и не подавал виду, но был явно расстроен этим неожиданно повернувшим не в ту сторону разговором.

— Послежу за Зайдером. Есть у меня весточка от людей, что он присматривает Паука...

— Контрабанда? — сразу понял Котовский.

— А то... Склады. Все солянки. Теперь ты понимаешь, что он присмотрел? Это тебе не сахар по карманам рассовывать!

— Может, ты и прав, — Григорий вздохнул. — От семи смертей бежать, а одной не миновать... Я в последнее время все чаще думаю об этом.

— Не о том думаешь, — упрекнул его Мишка, — о безопасности своей надо думать!

В комнате больше никто не писал и не читал. Уже не скрывая, все откровенно слушали разговор.

Одесса, март 1925 года