Соль с Жеваховой горы

— Паук, — выдохнув ненавистное имя, Мейер аж побледнел, — он, сука задохлая. Поперек горла встал! Паук... слышала?

— Слышала. А чего с этим ко мне пришел? Не имею я никакого с Пауком дела. Да и не видела его ни разу в жизни! С чего ты ко мне? — Таня поздравляла себя с тем, что интуиция ее не обманула: Зайдер всегда был скользким и хитрым, но теперь он стал еще и опасным.

— Ой, Алмазная, не тряси рот! Уши отвалятся, — хмыкнул Мейер. — Больно уж шустрая ты чмара, до того погляжу. Все тебе вынь да положь. А тут дело хитрое, темное.

— Вот это ты правильно сказал! — Таня кивнула. — Дело хитрое, темное. С чего я буду лезть в твои дела? Что мне с того станется? Что я-то иметь буду?

— Долю в контрабанде, если поможешь взять Паука! — Было ясно, что Зайдер решил наконец-то открыть все карты.

— Значит, тебя интересует контрабанда... — сказала Таня.

— Нет, — Мейер выдержал ее пристальный взгляд, — меня интересуют его солянки.

Солянки... Таня уже слышала это странное слово, и не раз. А смысл его разными словами, но, в принципе, одинаково ей объяснили и Мишка Няга, и Туча.

Солянками в городе называли места, где можно было купить кокаин и другие наркотики на выбор, например морфий. Никто не знал, откуда пошло это странное слово, с чьей легкой руки, но очень скоро оно прочно вошло в обиход и стало понятно даже тем, у кого раньше вызывало усмешки.

Одессу наводнили наркотики. Кокаин и морфий можно было купить с такой же легкостью, как зубной порошок. Им торговали в парикмахерских и продуктовых лавках, в мебельных мастерских и универсальных магазинах, в кафе и вокзальных кассах. Что же касается модных заведений в центре города, так любимых предприимчивыми делягами новой экономической политики, то не было ни одного кафе, ресторана или кабаре, где наркотики не продавались бы открыто.

Казалось, их употребляли все. Нюхать кокаин не считалось больше зазорным. Даже Туча стал время от времени баловаться им. Изредка остатки белого порошка Таня находила у Мишки. И только она, наверное, была единственным в Одессе человеком из криминального мира, который никогда не нюхал белый порошок. Кокаин вызывал у Тани стойкое отвращение. Наверное, потому, что был похож на сно­творное, которое она привыкла использовать в своих делах с давних времен. А это снотворное вызывало у нее ужас.

Белый порошок наводнил город, и очень скоро в криминальном мире уяснили, что торговля кокаином гораздо выгодней любого налета. В Одессу наркотики попадали двумя способами — по суше и по морю.

Морем их перевозили контрабандисты, получая кокаин с турецких судов, стоящих далеко на рейде от бухты, в открытом море. По суше их везли из соседней Румынии. Сухопутные границы охранялись слабо. А потому никто не контролировал и не проверял многочисленные караваны, постоянно снующие из окрестных деревень. Тем более, что маленькую порцию наркотиков, особенно кокаина, можно было спрятать где угодно.

Наркотиками баловались не только бандиты. Для многих высокопоставленных красных комиссаров они были привычным делом, поневоле приводя к тесному контакту одних с другими.

Солянками называли также склады, где собирались партии товара, полученные контрабандой. После обработки и сортировки кокаин фасовался и отправлялся по точкам продажи. И вот от Тучи Таня уже слышала о том, что большое количество солянок в городе стал контролировать Паук, вступая в смертельный бой с главарями тех районов, где были расположены необходимые ему точки.

Только теперь Таня стала понимать, что Зайдер пытается втянуть ее в такую игру, в которой и сам не понимает ни смысла, ни значения.

— Мне нет дел до Паука, — она пожала плечами, — и мелкие мои дела до солянок — как до неба. Того, что ты сказал, я не хочу и боюсь. К тому же я просто не понимаю, как могу тебе помочь и почему ты пришел с этим ко мне!

— Все просто, — Майорчик смотрел на нее в упор, — возьми Паука. Он не знает тебя в лицо. У тебя опыт. Тебе просто сделать. Сделай с ним то, что ты делаешь со всеми остальными мужчинами. Заведи его в ловушку. Дальше моя забота.

— А что я буду с этого иметь?

— Деньги. Много денег. Разве не ради них ты вернулась?

— Гладко строчишь... А если Паук со мной не по­йдет? Вот если просто не захочет?

— Глупости! Ты красивая. Да кто с тобой не по­йдет? А Паук тебя и в глаза не видел! Он ведь на стреме. Знаешь, как стережется? К нему за версту никто не подойди! Вокруг кодло с пушками да перьями. Чуть что — они тебя в решето. А бабы кто стережется? Наверняка по бабам он ходит. И в постель с бабой кодло он свое не возьмет! — В глазах Зайдера появилось умоляющее выражение: — Ну чего тебе стоит? Ты ж швицеров задохлых бомбишь за пару монет! А тут такой золотой гусь! Да ни в жисть ворота!

— Что потом? — Таня не первый день была в этом мире, и от предложения Зайдера ей становилось все хуже и хуже. — Ты замочишь его, так? А вину на меня свалишь?

— Ну почему на тебя, — Зайдер отвел глаза в сторону, — на другую найди за кого можно... Под любую другую бабу загримируйся.. Делов-то...