Соль с Жеваховой горы

Кабинет был найден с трудом. До того момента, как Таня оказалась в этом казенном и мрачном здании, настоящем «чекистском сердце», она до последнего сомневалась в этом шаге. Все, что она знала, — только обрывочные сведения, подслушанные из чужих разговоров, рассказанные — не ей. Но когда она поняла, что ее единственный друг в страшной и жестокой беде, все сомнения исчезли. Таня вышла из кабинета чекиста и отправилась искать другой кабинет. Кабинет Мишки Няги. До последнего момента она сомневалась, что найдет его.

Таня знала, что в чекистском управлении города Мишка занимает какую-то незначительную должность. Пытается сидеть на двух стульях — как говорил Туча. С одной стороны — чекист, с другой — бандит. Находясь среди большевиков, Мишка с легкостью продвигал интересы бандитов. И когда он не разъезжал с Котовским, то находился здесь.

Мишка никогда не рассказывал Тане о своей официальной жизни. Но нет такой женщины, которая не выудила бы по крупицам всю информацию из мужчины, с которым она спит. Таня подслушивала разговоры, анализировала обрывки сведений и в конце концов составила в своем уме общую картину. И вот теперь эта картина должна была ожить.

Таня решительно вошла в кабинет, притворив за собой дверь. Она впервые в жизни решилась прийти к Мишке в его официальную жизнь и никогда не сделала бы этого, не случись с Тучей ужасной беды. Теперь же, чтобы спасти друга, Таня была готова на все, что угодно.

— Ты? — От неожиданности Мишка Няга привстал на стуле, выронил на пол какую-то папку, и бумаги ворохом рассыпались по полу. — Как ты вошла?!

Был он в форме с погонами — но Таня ничего не понимала в погонах. Очень серьезный, Мишка выглядел совершенно иначе, не так, как всегда. Был он таким красивым, что у Тани защемило сердце, но разум подсказывал, что под красотой этой прячется совсем другой человек.

— Помоги мне, — она остановилась напротив стола, молитвенно сложив на груди руки — в этом жесте не было для нее ничего унизительного, ради Тучи Таня была готова на все. — Помоги мне, пожалуйста! Мне нужна помощь.

— Как ты вошла в это здание? — повторил Мишка. Его лицо было холодным, не выражающим ничего.

— Это не важно, — Таня вдруг почувствовала некое предчувствие беды, слишком уж странным было его поведение.

— Ничего себе не важно! Тебе нельзя находиться здесь.

— Ты даже не хочешь меня выслушать?

— Не нужно, чтобы нас видели вместе. В любой момент в кабинет может кто-нибудь войти.

— Ну и что? Пусть видят! Ты стесняешься меня? — Таня почувствовала боль.

— Не о том речь! Здесь не многие знают обо мне правду.

— О том, что ты бандит?

— Давай поговорим вечером, — Мишка торопливо встал из-за стола, направился к ней, явно намереваясь выпроводить ее из кабинета. — Я только ночью вернулся в город. Приходи вечером на Французский бульвар, и мы обсудим абсолютно все.

— Нет, — Таня не двинулась с места. — Ты не выгонишь меня отсюда, пока не выслушаешь!

— Таня, пожалуйста, не устраивай сцен, — в голосе Мишки зазвучал металл.

— Что с тобой? — Она смотрела на него во все глаза. — Да я пришла к тебе за помощью, а ты гонишь меня прочь?

— Я не могу оказать тебе ту помощь, о которой ты просишь, — Мишка пожал плечами и отвел глаза в сторону.

— А ты знаешь, о чем я хочу попросить? — Тане вдруг показалось, что под ее ногами разверзается бездна, которую она ни за что не сможет перешагнуть.

— Твоего бандита все равно расстреляют. Это закон.

— Закон?! — Таня громко засмеялась. Она находилась на грани истерики. — Это ты говоришь о законе?

— Да, я. И другого ответа у меня нет.

— У меня такое чувство, что я тону, а ты отказываешься протянуть мне руку.

— Ты пока не тонешь. Но если ты будешь цепляться за таких, как этот Туча, однажды придут и за тобой.

— Ты мне угрожаешь? — Таня не поверила своим ушам.

— Нет. Предупреждаю.

— А ведь и я могу кое-чем тебе пригрозить.

— Не можешь. Закон на моей стороне. И силы наши слишком неравны.

— Ты так думаешь? — Таня снова засмеялась с диким, ее саму испугавшим надрывом... — Плохо же ты меня знаешь!

— Давай поговорим вечером, — повторил Мишка. — Приходи сегодня в восемь. Я буду тебя ждать.

— Я приду, если ты пообещаешь спасти Тучу, — Таня все пыталась понять, блефует он или говорит серьезно.

— Мы подумаем, что можно сделать. А сейчас уходи.

В восемь вечера Таня стояла перед запертой на засов изнутри калиткой особняка на Французском бульваре. Все было закрыто — словно замуровано. Таня тупо глядела на замок, хотя прекрасно понимала, что произошло. И от горькой подлости этого откровения у нее на глаза наворачивались слезы.