Соль с Жеваховой горы

— А я чуть с ума не сошел, тебя разыскивая. Куда ты исчезла? Не знал, что и думать, — в его голосе как всегда было осуждение.

— Где сейчас Котовский? — буквально с порога крикнула Таня.

— Что с тобой? При чем тут Котовский? — Володя смотрел на нее во все глаза.

— Отвечай немедленно! Ну! Знаешь?

— Да в Чабанке он. Давно уже. У него жена беременная, должна скоро родить. Сегодня, вечером 5 августа, его пионеры на костер пригласили в соседнем Лузановском пионерлагере. Мне велели заметку об этом в газету тиснуть. А что такое?

— Мы немедленно должны ехать в Чабанку! Немедленно! — Таня едва не плакала.

— Да зачем? — Володя ничего не понимал.

— Сегодня ночью убьют Котовского.

— С чего ты это взяла? — опешил Володя.

— Знаю, что говорю. Один человек попытается его убить. И мы должны спасти этого человека!

— Ты хоть сама слышишь, что говоришь? — усмехнулся Володя. — Спасти не Котовского, которого хотят убить, а его предполагаемого убийцу?

— Его надо спасать!

— Не Котовского?! Таня, что с тобой?

— Едем! — вцепившись в руку Володи, она буквально тащила его за собой.

— Да куда ехать? Ночь уже! Ты на часы по­смотри — без десяти минут девять. Пока машину найдем или телегу какую... Давай хоть утра дождемся!

— Едем немедленно! К утру будет поздно!

— Ладно, — внимательно посмотрев на ее лицо, Володя уступил, — если ты так хочешь... Ты здесь жди. Сейчас буду что-то искать.

Искать пришлось долго. В девять вечера найти транспорт, на котором можно было бы отправиться в Чабанку, было почти нереально. Наконец, где-то около полуночи, Володе все же удалось найти какого-то шофера, который за тройную оплату согласился отвезти их в Чабанку. Таня заплатила без колебаний. Машина ехала очень медленно. Таня пребывала на грани отчаяния. Володя не понимал, к чему такая спешка, почему нельзя было поехать в Чабанку утром, поездом, как все нормальные люди.

ГЛАВА 25

Убийство Котовского. Странные обстоятельства. Медицинское заключение. Ссора с Володей

Рассвело, и почти сразу, на подъезде к центру села, стали видны вооруженные люди, оцепившие вход в дом. Солдаты. Все внутри Тани замерло. Они вы­шли из машины. Приблизились к оцепленному дому. Вокруг было очень много людей. Слышались крики, шум. В отдалении стояли машины. Быстрые, современные машины, на которых можно было добраться в Чабанку за час. Не чета тому старому драндулету, на котором они приехали.

С плачем пробежала какая-то женщина. Таня остановила ее на ходу.

— Что произошло? Случилось-то что?

— Убили, родненького... Отца родимого... Убили... Контра, сволочи... Героя убил-и-и-и...

— Кого?! Кого убили, когда? — Таня сжала ее руку.

— Героя нашего, Григория Иваныча. Чтоб им пусто было, иродам!

И баба убежала прочь, размазывая слезы по лицу.

— Успокойся! — Володя сжал плечо Тани. — Что бы ни произошло, ты должна сохранять спокойствие. Здесь не время и не место.

— Мы опоздали... Почему мы всегда опаздываем? — Таня подняла на него полные отчаяния глаза.

— Мы сделали все, что могли... — неуверенно начал Володя, но тут же замолчал. Лицо Тани стало таким отстраненным, что нельзя было продолжать.

Так они подошли ко входу во двор дома. Их остановили двое солдат.

— Документы!

— Вот, пожалуйста, — Володя протянул свое редакционное удостоверение, — мы к начальству. Меня лично вызвали.

— А дамочка? — Солдат подозрительно покосился на Таню.

— Секретарша. Стенографировать будет. Сказали, будет заявление для газет.

Это было вполне понятно солдатам — редактор крупнейшей городской газеты считался большой шишкой и не собирался ничего записывать лично. Для этой цели он тащил с собой молоденькую и смазливую секретаршу.

Один из солдат побежал сверяться с начальством, но очень скоро вернулся.

— На фотоаппарат велено ничего не снимать! — рявкнул, открывая ворота. Володя презрительно покосился на него одним глазом. К огромному удивлению Сосновского, внутри, во дворе дома, было полно его коллег. Одесские и киевские журналисты толпились, покуривали, тихо переговаривались напряженными голосами. Очевидно, собрали их, чтобы сделать какое-то официальное заявление — не имеющее ничего общего с тем, что произошло на самом деле.

Увидев Володю, к ним подошел один из его коллег.

— Сосновский, и ты на новость прилетел, что Зай­дер Котовского убил?

— Зайдер убил Котовского? — переспросил Володя. Таня тихонько ахнула и побледнела.

— Сам пришел и сознался! Застрелил ночью. А потом признаваться прибежал.

И, вполне насладившись эффектом выражения их лиц, газетчик вернулся к своим коллегам.

— Ты узнай все подробности, — тихо сказала Таня, — а я похожу тут, поглубже... Может, что и услышу.

Это был разумный план. Таня исчезла за домом, а Володя направился к своим.

— Ребята, я не в курсе, с постели подняли, — за время работы в газете Володя идеально научился прикидываться дурачком, — что здесь произошло?

Во все времена, при всех властях не существовало сплетников больших, чем журналисты. На Володю посыпался рой взвинченных голосов: