Соль с Жеваховой горы

Наркотиками баловались не только бандиты. Для многих высокопоставленных красных комиссаров они были привычным делом, поневоле приводя к тесному контакту одних с другими.

Солянками называли также склады, где собирались партии товара, полученные контрабандой. После обработки и сортировки кокаин фасовался и отправлялся по точкам продажи. И вот от Тучи Таня уже слышала о том, что большое количество солянок в городе стал контролировать Паук, вступая в смертельный бой с главарями тех районов, где были расположены необходимые ему точки.

Только теперь Таня стала понимать, что Зайдер пытается втянуть ее в такую игру, в которой и сам не понимает ни смысла, ни значения.

– Мне нет дел до Паука, – она пожала плечами, – и мелкие мои дела до солянок – как до неба. Того, что ты сказал, я не хочу и боюсь. К тому же я просто не понимаю, как могу тебе помочь и почему ты пришел с этим ко мне!

– Все просто, – Майорчик смотрел на нее в упор, – возьми Паука. Он не знает тебя в лицо. У тебя опыт. Тебе просто сделать. Сделай с ним то, что ты делаешь со всеми остальными мужчинами. Заведи его в ловушку. Дальше моя забота.

– А что я буду с этого иметь?

– Деньги. Много денег. Разве не ради них ты вернулась?

– Гладко строчишь… А если Паук со мной не по­йдет? Вот если просто не захочет?

– Глупости! Ты красивая. Да кто с тобой не по­йдет? А Паук тебя и в глаза не видел! Он ведь на стреме. Знаешь, как стережется? К нему за версту никто не подойди! Вокруг кодло с пушками да перьями. Чуть что – они тебя в решето. А бабы кто стережется? Наверняка по бабам он ходит. И в постель с бабой кодло он свое не возьмет! – В глазах Зайдера появилось умоляющее выражение: – Ну чего тебе стоит? Ты ж швицеров задохлых бомбишь за пару монет! А тут такой золотой гусь! Да ни в жисть ворота!

– Что потом? – Таня не первый день была в этом мире, и от предложения Зайдера ей становилось все хуже и хуже. – Ты замочишь его, так? А вину на меня свалишь?

– Ну почему на тебя, – Зайдер отвел глаза в сторону, – на другую найди за кого можно… Под любую другую бабу загримируйся.. Делов-то…

– Нет, – Таня смотрела на него в упор, – не сделаю я это, Зайдер. Ничего у тебя со мной не выйдет. И тебе не советую. Возвращайся лучше в свою Умань. Я в такие игры больше не играю. Это не старого фраера усыпить. Тут без головы остаться просто. А у меня дочь.

– Вот ради дочери и подумай! Что ты дашь ей потом?

– Зайдер, я не знаю, что ты задумал, но врешь ты мне нагло. Лапшу на уши вешаешь. Всего ведь не говоришь! Хочешь жар загрести чужими руками. Признайся – ведь к солянкам Паука и Котовский руку приложил? Одним махом двух зайцев замочить хочешь?

Но Зайдер не успел ответить. А Таня, даже если бы очень хотела, все равно не расслышала бы его ответ. Стекла в окнах вдруг вылетели, словно взорвались со страшным звуком. Грохот, звон разбитого стекла – все это взорвалось, вдруг заполнило воздух какофонией адского шума. Но страшно было не это. А то, что в окна полетели камни. С ужасом Таня разглядела над одним из камней дым. Зайдер среагировал мгновенно.

– Бежать! – Изо всех сил он подтолкнул Таню к выходу из комнаты. В коридоре уже была плачущая Ида с Наташей на руках и с вцепившейся в ее юбку Маришкой.

– Быстрей! – Майорчик выхватил из ее рук ребенка, подтолкнул к выходу вторую девчушку и молниеносно выскочил из квартиры. Вслед за ним и Таня с Идой оказались на лестничной площадке. И вовремя.

Взрыв был такой силы, что с петель сорвало входную дверь. А огненные сполохи пламени уже вовсю охватили комнаты квартиры.

Ида кричала и плакала. Дети вопили. Из всех дверей повыскакивали люди. Начался всеобщий крик, шум. Зайдер вывел женщин на улицу.

– Бомбу с крыши бросили, – он растерянно смотрел на застывшее, помертвевшее лицо Тани, – и не говори, что это я.

– Уходим. Быстро, – она молниеносно приняла решение, – будем в другой квартире. Завтра свяжусь с Тучей. Он решит.

Каким-то чудом Тане удалось оставить за собой квартиру в Каретном переулке. Она оплачивала ее все эти месяцы, не собираясь отказываться от жилища, где было собрано столько драгоценных ее сердцу воспоминаний. И вот теперь судьба снова вела ее туда.

Там хранились даже некоторые ее вещи. Найдя запасной ключ под плинтусом возле входной двери, который она всегда хранила там, Таня завела Иду и детей в квартиру. Дорогу Зайдеру преградила в дверях.

– Уходи, Майорчик, – лицо ее было мрачным, а глаза горели страшным огнем, – уходи. Оставь меня в покое! И без тебя…

Она не договорила. Зайдер и так понял. Развернувшись, он быстро заспешил вниз по лестнице.

Глава 11

Окрестности Умани, февраль 1924 года

Голодные бунты, голод 1924–1925 годов. Предостережение Мишки Няги. Пожар в Оперном театре. Предписание редактору Сосновскому