Солнечное перо

– Да, это Махивари. Когда-то я ее любил, – сообщил Ардион тем будничным тоном, за которым хотел спрятать далекий отблеск своей тоски. Когда-то он пытался скрыть ее от себя и мира, заталкивал на самую глубину души, а потом вдруг понял, что от прошлого не осталось ничего, кроме пустоты. – Отец поднял ее в небо в своей ладье и сбросил оттуда в болота.

Он вспомнил сиреневую звезду, которая сорвалась и рухнула в трясину. Солнечный кормчий приказал ему стоять на балконе дворца и смотреть. Это была казнь – наблюдая за ней, Ардион старался держаться как можно равнодушнее и радовался, что отец не видит его лица.

В тот миг он готов был убить Солнечного кормчего. Разорвать, уничтожить, вычеркнуть из жизни. Попади ему тогда в руки копье гривлов – от отца и пепла бы не осталось.

А потом он смирился. Запер свое горе, сделал все, чтобы оборвать мысли и стереть воспоминания – не хотел лечь в трясине рядом с Махивари. Все равно ее было не вернуть.

Антия смотрела с жалостью – так смотрят барышни на героев своих романтических книжек. Наверное, она думает о том, почему он построил дом именно здесь – конечно же, чтобы быть рядом с той, которую любил, романтические герои всегда так поступают, если верить той девичьей болтовне, которую он иногда слышал.

– Не думала, что ты можешь кого-то любить, – призналась Антия. Ардион скептически усмехнулся, и она добавила: – Что тебе вообще нужна любовь. Что ты способен дорожить кем-то. Заботиться, беречь…

– Да, я не сомневался, что произвожу на тебя именно такое впечатление, – сказал Ардион. Легонько дотронулся до ее подбородка, подумал: не поцеловать ли – просто так, в шутку, чтобы она больше ему не дерзила и не задавала лишних вопросов. Он полагал, что Антия отпрянет от него – но нет, она даже не шевельнулась. От нее сейчас веяло тем же теплом, каким когда-то от Махивари, и Ардион подумал, что должен ее удержать и сохранить.

Так он сможет искупить свою старую вину. Так он больше не будет выбирать между долгом и любовью – конечно, если умудрится выжить в нынешних обстоятельствах.

Ему ведь хотелось жить. Когда гривлы появились перед Оракулом, он даже не подумал о сопротивлении или камешке в кармане – просто упал в червоточину в пространстве, спасая себя и Антию. И эту трескучую мелочь тоже.

На болотах вдруг воцарилась тишина – глухая, безжизненная. Даже дождь перестал стучать по крыше.

– Я не буду открывать, – сказала Антия, шевельнувшись в его руках. – Незачем туда смотреть. Просто поставлю чайник.

– Правильно, – одобрил Ардион. Антия прошла к плите, оглянулась – оценивающе посмотрела в его сторону, так, словно хотела проникнуть в чужую душу и узнать, какая она на самом деле и что за тайны скрывает в себе. Снаружи донесся тоскливый скрип и стон, и Антия едва не выронила чайник с оставшейся водой.

Она осторожно заглянула в кухонное окошко, и Ардион услышал, как заклацали ее зубы. Из-за деревьев с величавой размеренностью выдвигалось то, что призраки называли холмом с тысячей глаз. Они сами его боялись – как только он появлялся, призраки давали деру. Молочно-серая махина выкатилась из-за стволов, и Антия издала беспомощный стон, словно животное, которое попало в ловушку и осознало, что не сможет освободиться.

Это был Оракул, которого они увидели среди полей. Но сейчас от его головы остался лишь череп – кое-где к нему прилипли ошметки кожи, половина зубов была выбита, засохшие деревья в короне были изломаны так, словно их крутила невидимая жестокая сила. В глазницах клубилась тьма. Ардион бесшумно скользнул к окну, встал, закрыв Антию собой, и ощутил на лице след чужого взгляда, который обжег кожу до кости.

– Солнечная кровь и королевское серебро соединяют миры, – хрипло прокаркал Оракул. – Вы оба сдохнете в муках, вы соединитесь в смерти и рассыплетесь жирным пеплом по болотам. Вижу! Вереницы мертвецов спускаются в трясину! Вижу! Дирижабли летят над морем, и нет в нем суши! Вижу! Океан становится гнилой лужей, а небо рвется в клочья! Вижу!

Он не договорил. Ардион выбросил вперед руку, и от его ладони разлился свет. Оракул поперхнулся, не договорив своих омерзительных пророчеств – солнце залило болото и лес, разбрасывая в стороны ошметки призраков. Казалось, его лучи очищают мир. Когда свет погас и Ардион опустил руку, в лесу воцарилась тишина – но теперь она была живой. Поскрипывали деревья, по мокрой траве осторожно брел ветер, негромко чирикала какая-то птичка.

Ночь продолжалась, но тьма отступила – вернулась в глубину болот, нырнула в ледяную воду, затаилась. Пока у нее не было сил для новой атаки.

– Спасибо, – выдохнула Антия, всхлипнула, уткнулась лбом в спину Ардиона.

– Пожалуйста, – откликнулся он. – Хорошо, что тебе не страшно. Плохо, что теперь гривлы знают, где мы.

Из дома на болотах уходили впопыхах.