Солнечное перо

Гнилая вонь сделалась не такой пробирающей, а чернота, которая наползала на лицо Ардиона, слегка поблекла. Зендивен с нескрываемым торжеством сделал круг над лежащим и довольно произнес:

– Вот, а ты не верила! Эти ягоды и корни целительны!

– Жаль, что тебя не было рядом, когда гривлы бросили копье в Солнечного кормчего, – вздохнула Антия. Зендивен со вздохом устроился на ее плече и сказал:

– Ты не представляешь, как мы все тогда испугались. Его ладья рухнула на севере, я видел, как она летела по небу… Хорошо, что есть запасная, правда?

Антия кивнула. Склонилась над Ардионом – на его лице выступил пот, темная паутина медленно, но верно уползала со щеки. Над ягодной кашицей в ране энергично роились золотые искры: магия, которая наполняла владыку, изгоняла из него тьму.

Ей вспомнилась рана, которая чернела в груди Солнечного кормчего, и Антия невольно поежилась. Сейчас, в тихом сумраке дома на болотах, ей не верилось, что они смогут справиться с гривлами. Да еще и она сама разрушает Ашх-Анорн. Кто знает, когда начнется очередное землетрясение или поднимется цунами, смахивая с берегов все живое?

«Незачем рассиживаться», – сердито сказала себе Антия и, поднявшись, отправилась на кухню. В одном из шкафчиков обнаружилась старая коробка с сухарями, в ящичках она нашла крупу и металлические банки консервов с темными этикетками, на которых красовались веселые поросята – что ж, пожалуй, у них сегодня будет пир горой. Потирая ладошки, Зендивен подлетел к ней и осведомился:

– Ты будешь готовить ужин?

Антия кивнула. Поставила на огонь сковороду, вспомнила, как когда-то варила кофе в крошечной кухоньке дяди Бриннена. Как он там сейчас? Как там сейчас вся Таллерия?

Ей вдруг сделалось так тоскливо, что она вцепилась в край стола, чтобы не упасть. Где-то далеко и высоко, в другом краю, люди ползали по руинам своего мира, начиная восстанавливать разрушенное – и Верн погружал руки в изрытую землю, чтобы удержать Кита. Ардион шевельнулся на полу, что-то невнятно пробормотал: Зендивен порхнул к нему и тоненько распорядился:

– Ну-ка, лежите спокойно! Тихо!

Антия услышала странный звук и не сразу поняла, что Ардион пытается смеяться. Она обернулась – владыка повернул голову в ее сторону, в его глазах еще плескалась муть, но паутина почти уползла с шеи, и от раны поднимался едва заметный дымок.

– Как ты? – спросила Антия, и неожиданно для нее самой, вопрос получился наполненным искренним теплом. Наверно, в этом было виновато имя, которое Ардион повторял в бреду – имя неизвестной девушки, которое делало его не чудовищем, а человеком.

«Какой он тебе человек», – Антия рассердилась на себя, на свой неожиданный душевный порыв – и Ардион словно почувствовал это, потому что губы дрогнули в усмешке, и он ответил:

– Лучше, чем было. Хорошо… хорошо, что я успел перенести нас сюда.

Зендивен сделал над ним круг, потом беспечно опустился на пол рядом и сказал:

– Хорошо, что гривлы не сели нам на хвост! Я летал по болотам – здесь их нет и не было!

Ардион устало закрыл глаза и произнес:

– Если бы ты знал, что есть на этих болотах… ты бы так не радовался.

Антия вспомнила, что он когда-то рассказывал о прошлых детях Солнечного кормчего: легли в болота жирным пеплом, разочаровав отца. И он построил свое убежище рядом с кладбищем, рядом с теми, в ком был такой же осколок солнца, как в нем… Это было одновременно грустно и пугающе.

Крупа рассыпалась золотыми горками рядом с кусочками мяса, пропитываясь соками, и по дому поплыл такой аромат, что у Антии заныло в животе – когда она волновалась, ее принимался точить голод. Ардион со сдавленным стоном поднялся с пола, проковылял к дивану и, рухнув на подушки, рассмеялся.

– Что с тобой? – испуганно спросила Антия. Она ожидала чего угодно, только не этого смеха. Ардион перевернулся на спину, заложил руки за голову и ответил:

– Ничего. Просто вспомнил, что однажды отец задал… такую же трепку. И я отлеживался здесь. Он не ходил сюда.

Ну еще бы он ходил. Насколько Антия успела узнать Солнечного кормчего, у него не было привычки скорбеть по убитым детям. Он просто разбрасывал очередные осколки солнца и творил новых потомков. Сняв с полки тарелки, Антия наполнила их кашей со свининой, и Зендивен презрительно фыркнул:

– Мертвое мясо! Фу! Как вы можете это есть?

Сам он жевал темно-зеленый острый листочек, который приволок с болот, и выглядел полностью довольным жизнью.

– Очень даже можем, – ответила Антия и, взяв одну из тарелок, прошла к дивану. Ардион посмотрел на нее так, словно собирался защищаться от иномирной демоницы, только пока не знал, каким образом. Антия погрузила ложку в россыпь каши и сказала:

– Давай, потихоньку.

Однажды у дяди Бриннена было воспаление легких. Старый вояка настолько ослаб, что лежал в постели не в силах подняться к столу – и Антия садилась рядом с ним, кормила его с ложки и рассказывала какие-то сказки, словно дядя Бриннен был ребенком, которого нужно было вылечить. Ардион нахмурился и произнес:

– Даже не думай. Я сам.