Солнечное сплетение. Этюды истории преступлений и наказаний

Свой трактат о законах морали и законах физических Гольбах подписал туманно: «Постоянный Секретарь Французской Академии». Почему он вынужден был так делать, объяснить может один лишь фрагмент из этого сочинения: «Сколько уже раз мир был свидетелем, как повсюду разъяренные фанатики сносили головы друг другу, жгли людей на кострах, без зазрения совести совершали кровавые преступления. Для чего? Чтобы укрепить власть некоторых энтузиастов и узаконить махинации некоторых мошенников в отношении существа, которое рождено исключительно воображением и дает знать о себе посредством бед, конфликтов и безумств, вызванных им среди людей. Служители такого варварского Бога считают, что для увещевания его людям надо причинять боль и в его честь изощренно их пытать. Мнение этих служителей, взявших на себя право истолковывать его волю, не имеют под собой никаких прочных оснований, ибо вся религия – это повисшее в воздухе здание, а теология есть не что иное, как презрение к законам природы, длинная череда химер и противоречий. Говорят, будто Бог всемилостив, в то время как столько жалоб высказывается по поводу его законов. Если он стоит вне понимания нашего, то не разумно ли будет вообще перестать думать о нем? Однако церковники настаивают: не думать о нем – преступно. Поначалу дети о Боге не думают и не имеют о нем никакого представления. Так что ж, их нужно считать преступниками?.. Конечно, живой человеческий организм вызывает у нас удивление. Но ведь без природной среды, породившей его, он был бы не в состоянии жить. Индейцы Парагвая считают, будто их предки спустились на Землю с Луны. Нам это кажется сущей глупостью. Теологи Европы им отвечают, что произошли они от Святого Духа. А разве это утверждение умнее?..»

Хоть и офранцуженный, барон Гольбах все же оставался немцем и выстраивал свои суждения в системном порядке, позволяющем их обоснованно аргументировать. Почему, спрашивал он, человеческое воображение склонно заселять потусторонний мир сверхъестественными существами? Потому что люди очень хотят быть там счастливее, чем здесь. Но вот только священники предупреждают об аде с муками вечными на том свете. Что ж тогда получается? Сделав людей несчастными в этом мире, Создатель, несмотря вроде бы на свою доброту, может устроить им нечто похуже в мире ином. Не напоминает ли он таким образом тирана, который произвел людей на свет слепыми, засадил их в темницу и наблюдает за ними сверху, чтобы потом еще раз наказать их сурово и вознаградить лишь немногих, кого смилостивился оставить зрячими?

Из всех «даров», которыми осчастливила мир религия, автор трактата просил обратить внимание на того правоверного монарха, который ради спасения душ своих подданных считает своей священной обязанностью запугивать их, преследовать и уничтожать сознательно думающих иначе, чем он. Набожного императора философ считал одной из самых больших напастей, которой Царь Небесный одарил мир земной. Одного лишь фанатичного и льстивого иерарха, нашептывающего на ухо легковерному, но всесильному государю, достаточно, чтобы вызвать волнения в государстве. Во все времена самоуверенное и жадное священство поддерживало деспотизм, противостояло свободному обществу, ибо священнодействие требует безропотных и преданных рабов, которые не осмеливаются рассуждать. Священникам нужно, чтобы люди испытывали трепет перед Богом, обращались в церковь за успокоением. В основе своей религия есть враг радости и благополучия простых смертных. Кому ближе всего идея Бога? Людям слабым, опутанным горестями, отягощенным возрастом, болезнями, неблагоприятными ударами судьбы…

Барон Гольбах убежден еще и в том, что моральное обязательство предполагает существование закона, который опирался бы на извечную обязательность в отношениях между людьми, не имеющую ничего общего с Богом. Правила поведения вытекают из природы человеческой, доступной нам для познания, а не из какой-то божественности, в принципе не познаваемой. Эти правила обязывают следовать им, когда мы сами себя уважаем или презираем, любим или ненавидим, вознаграждаем или наказываем. Мы становимся счастливыми или несчастными в зависимости от того, следуем ли этим правилам или нарушаем их. Религия же для набожного человека становится завесой, за которой он прячет свои истинные страсти, свою гордыню, гнев, мстительность, невоздержанность, злобу, надменность. Очень часто зацикленный на религии человек не обладает никакими достойными качествами для жизни в обществе, не в состоянии познать самого себя, задерживается в своем развитии на стадии инфантилизма, питая себя сказками, мешающими его умственному и духовному развитию.