Солнечное сплетение. Этюды истории преступлений и наказаний

Теологию в немецких университетах Ганс Кюнг преподавал, явно нарушая установленные римской курией требования, это верно. Однако самое большое раздражение у контрразведчиков в сутанах вызвала не популярность его книг по этике и диалогу культур, а его критика в адрес префекта конгрегации вероучения, кардинала Йозефа Ратцингера. «Кардинал больше меня находится под влиянием св. Августина, – публично заявил швейцарский теолог. – Свидетельством тому его пессимистический взгляд на жизнь, устремленный не в будущее, а в прошлое. Мир смотрит мрачно на кардинала, потому что он сам мрачно воспринимает мир. В ходе исполнения своих обязанностей Великого Инквизитора он ежедневно получает плохие для него вести со всего мира: жалобы, обвинения, доносы и на их основании принимает решения, как это делала Инквизиция. В результате у него расстройство желудка и отсутствие чувства юмора. Никогда бы не поменялся с ним местами… Обычно выдающихся теологов всегда преследовали, и тем самым они запоминались в истории. Вот и Ратцингер не мог похвастаться запоминающимся вкладом в теологию. Церковные иерархи вроде него жалуются, что им не удается привлечь к религии больше верующих. Они не понимают: на людей влияют именно социально-экономические проблемы. Инертность, застой и секретность не приведут к росту числа верующих».

Однажды Ганс Кюнг даже назвал кардиналов старцами, которые в условиях папского абсолютизма давно уже ушли на покой. И, конечно, обидно было им это слышать от выпускника Грегорианского университета Ватикана…

Если «Сапиньер» выявляет инакомыслящих теологов и священников, то конгрегация вероучения выносит наказание за несоблюдение канонов. Работы у них здесь невпроворот. В Испании, например, член Ордена иезуитов Хосе Диас-Алегрия вдруг принялся благожелательно отзываться о теологии освобождения, чья главная идея в том, что «грех – это не столько отказ слышать слово Божие, сколько результат несправедливых социальных и политических структур». На вопрос, верит ли Ватикан в Бога, падре ответил во всеуслышанье: «Об этом может судить только Бог. Есть там те, кто верит в Бога, и один из них Папа. Но подозреваю, вера его грешит фанатизмом. Сам же Бог, скорее всего, в Ватикан не верит». Папа Иоанн Павел II на докладе Ратцингера наложил резолюцию исключить Диаса-Алегрию из Ордена иезуитов.

Не так давно в Бразилии работал священником Леонардо Бофф. Кардинал Ратцингер, по указанию Папы, вызвал его в Рим и отчитал за поддержку им теологии освобождения, заодно и за «вольные мысли явно марксистского характера». Его лишили права устраивать мессы и писать что-либо по теологии вообще. Точно так же за участие некоторых латиноамериканских монахов-иезуитов в разработке все той же теологии отправили на покой главу их ордена, испанца Педро Аррупе. Что тут поделать, не уследил генерал.

Самого Ратцингера прозвали «кардиналом-пантерой». В его список «кандидатов на сожжение» входили католики с марксистским уклоном, теологи-диссиденты, феминистки, релятивисты, гомосексуалисты и несть им числа. Баварский немец, воевавший в годы войны в составе вермахта, был ярым сторонником максимальной централизации власти в Ватикане, без чего, как он считал, римская церковь превратится в теологическую магму и выродится просто в одну из «культур». С виду же производил впечатление добродушного и даже застенчивого человека.

Утверждать же, что подопечная Ратцингеру служба безопасности СП держал все и вся под контролем в самом городе-государстве Ватикане, было бы большим преувеличением ее заслуг. Иначе не произошло бы 4 мая 1998 года на его территории событие, совсем из ряда вон выходящее. Поздно вечером прямо у себя в квартире были застрелены личный телохранитель Папы, полковник Швейцарской гвардии Алуа Эстерман вместе со своей супругой; рядом с ними лежал убитый выстрелом в рот его подчиненный прапорщик Седрик Торнэй. В тот самый день полковника назначили начальником корпуса Швейцарской гвардии. Чуть раньше прапорщик уволился со службы, но пистолет, из которого были сделаны выстрелы, оставил при себе.

По горячим следам место тройного убийства осматривали поверхностно. В спешке даже не заметили или сделали вид, что не заметили, как исчезли четыре стоявших на столике бокала. Поскольку собственных экспертов в Ватикане не было, обычно в этих целях прибегали к итальянской полиции, но на сей раз магистрат Рима никто даже не уведомил о случившемся. Трупы быстренько перетащили в морг, на двух из них даже успели сменить одежду. Еще осмотр тела не был проведен, как уже огласили официальную версию: прапорщик Торнэй в порыве гнева застрелил полковника и его жену, а потом застрелился сам. Отсюда, мол, невозможно определить подлинные мотивы убийства.