Солнце и Замок

– Вы, иерархи, по сути – маги. Куда могущественнее тех, с которыми мне однажды довелось повстречаться, но все же маги. Толкуете о таких и сяких чудесах, но, хотя ваши проклятия и способны испепелить, по-моему, ваши обещания – фальшивое золото, рассыпающееся пылью в руке.

– Нет, тут ты на наш счет заблуждаешься, – возразила она. – Хоть мы и знаем гораздо больше, чем вы, наше золото – золото подлинное, и добывается не легче, чем подлинное. Нередко – ценой наших жизней.

– Если так, ты заплутала в собственном же лабиринте, что и неудивительно. Некогда я уже обладал властью исцелять подобные недуги – пусть не всегда, но порой получалось.

И я рассказал ей о хворой девчонке из убогого хакаля на самой окраине Тракса, и об улане на зеленой дороге, и о Трискеле, и, наконец, о том, как обнаружил у собственного порога зарезанного стюарда.

– Если я постараюсь распутать эту загадку, не решишь ли ты, будто мне ведомы все тайны вашего мира Брия до единой? Не забудешь ли, что я знаю о них не больше твоего, хоть и изучала Брия самым пристальным образом? Тайнам его нет ни конца ни края.

– Не забуду, – пообещал я. – Однако на корабле мне казалось, что по пути сюда мы достигли края Брия и пересекли его.

– Так и есть, но ведь, войдя в дом одной дверью и выйдя наружу другой, не познаешь всех его тайн.

Я согласно кивнул, любуясь ее наготой, мерцающей под тонкой тканью в такт биению сердца, и, правду сказать, опасаясь ее притягательности.

– Вспомни наше море. Заметил ли ты в нем волны? Что ты ответишь тому, кто станет утверждать, будто никаких волн ты не видел, а видел одну только воду?

– Спорить с глупцами я отучился давным-давно. Улыбнусь и отойду прочь.

– То, что ты зовешь временем, состоит из таких же волн, только волны, которыми ты любовался, воплощены в воде, а волны времени – в материи. Волны одна за другой катятся к берегу, но если швырнуть в них камешек, новые волны – пусть в сотню, в тысячу раз слабей старых – устремятся навстречу им, в море, и старые волны почувствуют их.

– Понимаю.

– Так же и будущие события отражаются в прошлом. Ребенок, которому предстоит стать мудрецом, уже мудр, а многие из тех, кого ждет гибель, носят печать судьбы на лице, и всякий, способный хоть самую малость заглянуть в будущее, увидев ее, поспешит отвести взгляд.

– Разве не всех нас в итоге ждет гибель?

– Всех или нет, речь не о том. Возможно, ты обретешь власть над Новым Солнцем. Сумеешь – черпай его силы, сколько заблагорассудится, хотя сил этих не существует, пока ты – а с тобою и Урд – не восторжествуете здесь, перед лицом испытания. Подобно тому, как в мальчишке отражается прообраз мужчины, Коридоры Времени донесли до тебя толику этого дара. Откуда ты черпал силы на Урд, я точно не знаю. Отчасти, вне всяких сомнений, из себя самого. Но, разумеется, вся эта сила или хотя бы большая ее часть исходила не из тебя, не то ты погиб бы в первый же раз. Возможно, ее источником служил твой мир либо его старое солнце. Ну, а на борту корабля поблизости не оказалось ни мира, ни солнца, а посему ты зачерпнул, сколько смог, из самого корабля и едва не погубил его… однако даже этого оказалось мало.

– А Коготь Миротворца? В нем силы не было вовсе?

Афета протянула ко мне мерцающую ладонь.

– Позволь взглянуть.

– Коготь давным-давно уничтожен в бою с асцианами, – пояснил я.

Афета, не отвечая ни слова, продолжала смотреть на меня, и миг спустя я понял, что взгляд ее устремлен на мою грудь – туда, где я ношу черный шип в ладанке, сшитой для меня Доркас.

Опустив взгляд, я увидел на груди огонек – пятнышко света, далеко не столь яркого, как ореол Афеты, однако на диво ровного. Стоило вынуть шип из мешочка, золотистое сияние озарило покои от стены до стены и угасло.

– Шип обернулся Когтем, – проговорил я. – Именно таким я отыскал Коготь среди камней.

С этим я протянул шип Афете, но Афета, даже не взглянув на него, перевела взгляд на полузажившую ранку, нанесенную им.

– Он напитался твоей кровью, – сказала она, – а в крови заключены твои живые клетки. Выходит, некая сила в нем есть. Неудивительно, что Пелерины поклонялись ему…

Оставив ее, я ощупью отыскал путь к берегу моря, долгое время расхаживал взад-вперед по песку и размышлял, размышлял… однако тем мыслям здесь вовсе не место.

* * *

Когда я вернулся, Афета еще ждала меня, а ее серебристый ореол мерцал назойливей прежнего.

– Не мог бы ты?.. – спросила она.

Я ответил, что она просто прекрасна.

– Однако не мог бы ты?.. – повторила Афета.

– Прежде нам нужно поговорить. Не расспросив тебя обо всем, я предам человечество.

– Так спрашивай же, – прошептала она. – Но знай: что бы ты от меня ни услышал, выдержать испытание, предстоящее твоей расе, услышанное не поможет.

– Как ты сейчас говоришь? Какой звук тебе помогает?

– Слушай мой голос, – велела Афета, – голос, а не слова. Ну? Что же ты слышишь?

Прислушавшись согласно ее указаниям, я услышал шуршание шелковых простыней, шепот наших с ней тел, плеск невысоких волн и биение собственного сердца.