Солнце Ирия

— Там? Такие, как ты, любопытные детки. Они ждут своей очереди, чтобы вылупиться, и спуститься обратно на землю. — Терпеливо рассказывала Пелагея, а Элишка очень внимательно слушала, раскрыв рот и опасаясь пропустить хоть одно словечко. — Будешь мне помогать?

— А что надо делать? Высиживать яйца? Я видела, как курочка у бабушки делала…

— Нет! — смеялась добрая нянюшка. — Высиживать не надо. Просто, как владарь голубей приведет, лови каждого, да и усаживай на полочку в свободное гнездышко. Он в яичко превратится. Ну и следи, чтобы оно не разбилось, чтобы никто его сон не потревожил. Согласна?

Элишка часто-часто закивала.

Пелагея ей очень понравилась. А еще она никак не могла заставить себя уйти от одного из тех яиц — оно будто светилось ярче остальных, будто бы и тепла от него больше шло.

— Почему ты не дашь ей крылья? — не мог понять Борис Васильевич, преследуя в коридорах господина.

— Зачем? Это опасно для нее. — Отвечал ему повелитель.

— Ага, ага! — от чего-то не поверил сокол. — А мне сдается, что ты просто не хочешь, чтобы она в один прекрасный день взяла да и улетела, как ее мать!

— Ты бы, слетал на собрание, Бориска. Узнал бы о чем птицы говорят. — Отослал докучливого помощника владарь. — Глядишь, меньше размышлять будешь, пока при деле!

— Не дождешься! — бросил на прощание Бориска, исполняя веление.

С того дня Элишка вместе с Пелагей ловили голубей, готовили для них гнезда из свежих, душистых трав и цветов (Элишка лично собирала вместе с Аннуткой и Орой), и усаживали на полочки. В этой работе не было ничего сложного. Наоборот, Пелагея уже не так скучала, да и ребенку нашли занятие. А после всех трудов нянюшка и ее помощница садились пить травяной чай за круглым столом в центре хранилища, и вели задушевные беседы: Элиша рассказывала о маме, о папе, о бабушке Радмиле, племянниках и братике — Сереже; о том, как впервые увидела Бориса Васильевича и очень его испугалась. Пелагея внимательно слушала, смеялась вместе с девочкой, и пыталась утешить, когда Элишка внезапно вспоминала, как оказалась в Ирие.

А вечером, когда нянюшка садилась за пряжу, малышка поднималась к себе, ложилась в постельку, укутывалась в одеяло, сшитое из цветных лоскутков. Но уснуть не могла. Сон будто нарочно обходил ее стороной. Тогда Элишка долго ворочалась с бока на бок. Без колыбельной сны не торопились прийти. Петь самой себе было немного странно, потому Элишка пробиралась в покои владаря. Обычно он сидел в кресле или за столом: перебирал красивые разноцветные камешки или что-то читал. Девочка присаживалась рядом в кресле или же засыпала в его постели, просто наблюдая за ним. А иногда усыпляла и самого владаря, напевая ему колыбельные.

Правда, утром ее непременно безжалостно будил Борис Васильевич.

— Что ж ты за создание такое тупо-умное! — ворчал он, отчитывая Элишку.

— Чё это вы не определитесь: тупое или умное я создание! — улепетывала от него девочка, прячась от воспитателя.

— Клюнуть тебя, что ли, в темечко, чтобы поняла? — прицеливался сокол. — Мальчики и девочки должны спать отдельно!

— Почему? — не понимала Элишка.

Сокол вдруг проглотил дальнейшие высказывания в адрес ребенка.

— Ну, потому что устроены по-разному! — выпалил он, не сумев толком разъяснить, в чем те отличия заключаются. — Тебе рано про то знать! Вот вырастишь, я тебе все объясню!

Ждать Элишка того времени не собиралась. И однажды, когда владарь спал в полной уверенности, что его не побеспокоят (три дня ему попросту не мешали высыпаться, да и заверили, мол, дитя тревожить более не станет — наивные!), Элиша пробралась в его покои. Вещи повелителя были аккуратно сложены на спинке кресла, а сам он спал, видимо, нагой.

Девочка отдернула одеяло. Посмотрела. Сравнила.

— Ну и не такие разные… Просто у него руки, ноги длиннее… И вообще, какая-то лишняя штучка есть!

Вернув одеяло на место, она вернулась к себе в комнатку, убежденная, что с владарем что-то не так…

Глава 6

Долгие дни Элишка присматривала за спящими душами, с нетерпением ожидая того дня, когда они, наконец, проклюнутся сквозь скорлупу и вылетят на свободу. Ей было крайне любопытно, какие существа появятся на свет.

Одно яичко никак не шло из ее головы. И стоило только девочке войти в комнатку, как ее просто таки тянуло к нему. Подойдя, она оглядывалась на Пелагею, и когда та не видела — водила ручкой по гладкой светящейся оболочке.

— Спи, маленький! Надеюсь, тебе снятся сладкие сны. А если и не снятся, то я расскажу тебе сказку! Жили-были в далеком краю…

Пелагея, занятая свои делами — а она частенько садилась за прялку — и сама прислушивалась, диву даваясь: какие интересные истории придумывает девочка. Вскоре она стала самым преданным слушателем маленькой сказительницы.

— Что ты прядешь? — спросила как-то Элишка, присев рядом в кресло, когда сказка закончилась.

Нити у Пелагеи были сплошь разные и необычные: серые, голубые, золотистые и серебряные, и другие. Она не пыталась создать из них какой-то красивый узор. Да и вязала нянюшка не носочки, не платочки, а какие-то странные веревочки.