Читаем Солнце над Бабатагом полностью

Петр Дмитриевич недовольно поморщился. Ему был неприятен полковой капельмейстер, молодой самовлюбленный человек.

— Проходите! — сказала Маринка.

Откинув занавеску, отделявшую сени, Седов вошел в комнату.

— Ого! Пропащая душа! — с резким смехом встретил его Белый. Он подкрутил черные усики. — А мы собирались кошку в лапти обувать, за тобою посылать. Ну, здорово!

— Здравствуйте! — холодно поздоровался Седов.

— Рассказывайте, Петр Дмитриевич, что у вас нового? — попросила Маринка.

— К нам прибыл новый комбриг — Лихарев. — Он вдруг оживился, повеселел. — Вот это человек! Простой, обходительный. Я только подхожу к вагону, гляжу; сидит незнакомый командир. У нас разговор завязался, я ему рассказываю о Лихареве. А он, Лихарев, как оказалось, и сидел против меня… Вот. Ну, а у вас какие новости?

— Инспекция приехала. Полк проверяет, — сказала Маринка.

— Ох уж мне этот заворужием! — Белый громко захохотал. — Вот уморил!

— А что такое? — спросил Петр Дмитриевич, очень живо представляя длинную, с сутулыми плечами, худую фигуру этого человека.

— Да понимаешь, какое дело, — смеясь, заговорил Белый. — Инспектирующий всыпал ему за несколько непристрелянных винтовок. Вот он идет, мрачный такой, а на лавочке Ладыгин с Вихровым сидят. Подходит он к ним и жалуется. — Белый встал со стула, согнулся и поднял плечи, представляя заворужием. — Да, подходит к нам и жалуется: «Вот, — говорит, — все нападают на заворужием. А при чем тут заворужием? Разве он плохо смотри г? Сколько раз я командирам эскадронов говорил? Нет, на месте инспектирующего я бы сделал иначе. Вызвал бы командование полка…»— Белый, подражая, стал крадучись наступать на Седова. «Товарищ комполка, почему это такое? А? Я вас спрашиваю? Разве один заворужием отвечает? Получите пять суток!»

— А в это время Кудряшов с Фединым незаметно подошли сзади и слушают, — подсказала Маринка. — Вихров моргает, а заворужием так увлекся, что ничего не видит.

— Да, — продолжал Белый. — Дал он, значит, пять суток командиру полка, да и говорит, обращаясь к Вихрову: «А вы, товарищ комиссар, о чем думаете? За одну политическую подготовку отвечаете? А оружие вас не касается? Нет, брат, шалишь! Вы наравне с командиром полка за все отвечаете. Получите десять суток, пожалуйста».

— Тут уж Кудряшов подал голос, — подхватила Маринка, — улыбнулся и спрашивает: «Товарищ заворужием, почему мне только пять, а комиссару вдвое больше?» Заворужием повернулся, обмер, языка лишился. А потом и говорит: «Эх, товарищ комполка! Все валят на заворужиев! На бедного Макара все шишки валятся. Вот и не выдержал. Душа не стерпела…»

— Тут Федин вмешался: «Я, — говорит, — знаю, за что он мне десять суток дал! За то, что я его в последний раз здорово на занятиях гонял», — смеясь, закончил Белый.

— Пейте еще, Петр Дмитриевич, — предложила Маринка, наливая Седову. — Да, я все забываю сказать, — спохватилась она. — В ваше отсутствие два раза подрядчик заходил. Просил передать, что ремонт ваших помещений закончен.

— Очень хорошо. Завтра я займусь этим делом, — весело сказал Седов. Он допил свою чашку, попросил ключ и, извинившись, ушел в свою комнату.

— Будем продолжать? — спросила Маринка, взглянув на Белого.

— Давайте. На чем мы остановились?

— На системе уравнений с буквенными коэффициентами, — сказала Маринка, раскрывая учебник и осторожно отодвигаясь от подвинувшегося к ней капельмейстера.

Придя в штаб, Лихарев подписал приказ о вступлении в командование бригадой и сказал адъютанту, что завтра в восемь часов утра будет смотреть выводку лошадей в 61-м полку.

Из разговора с адъютантом он узнал, что Бочкарев находится на квартире, и решил навестить комиссара.

Хозяин квартиры, старичок-железнодорожник, радушно встретивший Лихарева, повел его коридором и, сказав: «Пожалуйте сюда», постучал в застекленную дверь.

— Да, да! Войдите! — громко произнес за дверью густой голос.

Лихарев вошел в небольшую уютную комнату, с буфетом, диваном и обеденным столом, возле которого стоял, нарезая хлеб, коренастый человек ниже среднего роста. На нем был френч с большими нагрудными карманами и обшитые коричневыми леями красные бриджи, заправленные в сапоги на высоких, как носили тогда, каблуках. Его чисто выбритое суровое лицо с чуть косым разрезом глаз было обращено на вошедшего.

Лихарев представился.

— О-о! А мы-то вас ждали! — обрадовался Бочкарев. Он подошел к Лихареву и своими большими сильными руками пожал протянутую ему руку.

— Что же вы не предупредили, товарищ Лихарев? — спросил Бочкарев, улыбаясь. — Я бы послал лошадей.

— Да тут недалеко. А с багажом остался ординарец.

— Так нужно подводу послать?

— Я уже распорядился.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже