Солнце над Бабатагом

Окинув взглядом местность, он приказал Кондратенко отойти вправо, где расположение сопок давало возможность организовать круговую оборону. Там можно было и лошадей укрыть от огня.

Тем временем басмачи все теснее окружали отряд.

С обеих сторон началась перестрелка.

Кондратенко уже распределил взвод и выставил пулеметы на флангах, когда ему передали, что его вызывает комбриг.

Лихарев находился на левом фланге. Он стоял во весь рост на возвышенности с плетью в руке.

Он не ложился умышленно. Надо было показать молодым бойцам, что опасность не так велика.

Мухтар и Алеша просили его сойти в отрытый ими окопчик, но он только отрицательно покачивал головой.

Таким невозмутимо спокойным и запомнился . он Кондратенко, который подошел к нему, доложив о прибытии.

— Обратите внимание на этот овраг,—Лихарев показал на идущую позади них широкую щель.—Дальше овраг переходит в лощину. Видите? Это опасное направление. Басмачи будут атаковать нас только отсюда. Вот что мы сделаем: перенесите сюда и второй пулемет.

— Товарищ комбриг, смотрите! Они уже группируй ются!— сказал Кондратенко.

Действительно в глубине оврага накапливались всадники в пестрой одежде.

-- Давайте скорее второй пулемет!—приказал Лихарев.

Подхватив шашку рукой, Кондратенко направился на огневую позицию. Но не отбежал он и двадцати шагов, как позади прогремел выстрел. Стреляли, видимо, из старинного ружья. Он оглянулся и увидел, как Лихарев повернулся кругом на одной ноге, присел, но тут же вскочил.

Кондратенко передал по цепи прислать на левый фланг пулемет и вернулся к комбригу. Тот был бледен. Капли пота выступили у него на лице.

— Ни слова бойцам, что я ранен,— сказал Лихарев.—Передайте Алеше, пусть принесет мою шинель. Помогите мне лечь.

Опираясь на плечо Кондратенко, Лихарев опустился на колено и прилег на бок. От сильной боли лицо его исказилось.

В это время в лощине послышались громкие крики. Басмачи шли в атаку.

— Бегите на свой фланг,— приказал Лихарев.— Здесь я сам буду командовать.

Комбриг знал в лицо всех пулеметчиков, и когда к нему подбежал Воинов, присланный Кондратенко с правого фланга, он был доволен. Этот белокурый паренек был исключительной храбрости.

— Подпустите их ближе и всыпьте им хорошенько. Ишь, какие молодцы! Нас атакуют! Дайте, дайте им хорошего перцу!—Лихарев попытался улыбнуться, но улыбка не получилась, и только страдание вновь прошло волной по его лицу с уже заострившимся носом.

Воинов прилег за пулемет. Басмачи приближались. «Пора!»—подумал он и, нажав гашетку, увидел, как на мушке его пулемета дыбились и падали лошади.

Рядом открыл огонь другой пулемет.

Первая атака была отбита...

Когда Кондратенко подошел к Лихареву, тот лежал на шинели и писал что-то на бланке полевой книжки. Рядом с ним сидели Мухтар и Алеша.

— Нет, не могу,— комбриг слабеющей рукой вырвал бланк, скомкал его и сунул за обшлаг шинели.—Пишите, Кондратенко. Я продиктую... Пишите: «Комдиву 11-й кавалерийской Качалову... город Каратаг... Из Бабата-га... Высота 1988... 3 июня 1924 года...»

Кондратенко записал.

Не слыша более голоса Лихарева, он поднял голову Комбриг лежал, ткнувшись лицом в выжженную солнцем траву. Он был без сознания.

Когда его перенесли на шинели вниз, находившийся при отряде ветеринарный фельдшер приступил к перевязке. Приподняв гимнастерку, он только покачал головой. Пуля пробила поясницу и осталась в желудке. Выходного отверстия не было. Нужна была срочная хирургическая помощь.

Тем временем наверху шел сильный бой. Басмачи предприняли уже третью атаку. Однако и на этот раз пулеметчики сумели отбиться.

Кондратенко давно написал донесение и теперь решал, как и с кем отправить его. Конечно, риск был большой. Люди посылались почти на верную смерть. Надо было прорваться и суметь уйти от погони. Время не ждало. Шел второй час дня. Лихареву становилось все хуже. Патроны кончались.

— Я поскачу,— предложил Алеша.

— Нет я,— сказал Мухтар,—Хайдар—лошадь хорошая.

— Моя не хуже,— возразил ординарец.

— Вы поедете оба,— решил Кондратенко.

Теперь надо было произвести вылазку, прорвать кольцо и прикрыть огнем посылаемых. Оставив на месте половину бойцов, Кондратенко собрал остальных и в конном строю ударил в атаку между двух сопок, где, как он давно заметил, лежала редкая цепь басмачей. Расходуя последние диски, пулеметчики прикрыли огнем атакующих. Прорыв удался. Мухтар и Алеша, пригнувшись в седлах, помчались к Сурхану. Под ногами лошадей с бешеной скоростью замелькала земля. Позади послышались топот и выстрелы. Это была погоня. Но ни Хайдару, ни рослой кобылице Алеши погоня была не страшна. Они летели как вихрь.

Всадники уже приближались к Сурхану, когда Алешу что-то крепко ударило в спину. Он выпал из седла. Мухтар, скакавший впереди, оглянулся. Его товарищ, раскинув руки, лежал на земле. Вокруг него бегала лошадь. Стреляя навскидку, басмачи приближались. Мухтар придержал Хайдара и вернулся к товарищу, намереваясь поднять его на седло. Вряд ли бы это ему удалось. Алеша был слишком тяжел.

Ординарец приподнялся и стал шарить в нагрудном кармане.