Солнце над Бабатагом

— Шестьдесят верст без воды... Хорошо. Стоим день, другой, а дивизиона нет. Тут братва начала волноваться. Кричат: «Давайте выступать! Нас много! При случае всех басмачей побьем! Вали, ребята, вперед. У нас есть оружие!..» А было на всю колонну штук двадцать винтовок. Комиссар наш тяжело болел малярией — на двуколке везли. Унять некому. В общем пошли. И на первой еще версте растянулись. А жара! Скоро всю воду выпили. Не идем, ползем, как сонные мухи. И вот тут-то они на нас навалились. Со всех сторон. И давай рубить! И давай! Мне вот тоже, представьте, раза два по голове попало. Бегу, а сам не знаю, что я уже один остался. Всех наших товарищей уже положили. Бёгу, а сам слышу, как позади смерть моя скачет.

Все-таки я убежал. Да. Долго ли я горами шел, не помню. Гляжу: дорожка, а под ней родничок. Я к нему, и давай пить. А вода-то горькая, соленая. Сначала-то я не разобрал. А как напился — упал. Идти не могу. Вдруг старичок едет на ишаке. Увидел меня, подходит, а я чуть живой. Вот он снял с себя чалму, на куски ее порвал и меня перевязал. Потом перенес меня в тень и говорит: «Лежи тут, а я приеду с сыном и тебя заберу». Остался я один. Потом тот старичок приехал и меня взял. Взвалил на другого ишака и домой привез. Месяца два лечил меня разными травами. Выходил. Потом помог добраться в Гузар. Там я еще в госпитале полежал.

— Так вы и не узнали, кто он?— спросил Вихров.

— А вот слушайте. Спустя два года я снова приехал сюда. Я тогда закончил курсы механиков. Нашел тот Кишлак. А старичка-то, представьте, и не оказалось. Он куда-то переселился... Вот с тех пор я и остался работать на Вахше. И буду тут до конца. Они мне жизнь спасли, а я их выучил управлять машинами разными.

Василий Дмитриевич кончил свой рассказ и задумался.

— Ты что же не ешь, товарищ майор?— спросил Карим-ака.

— Спасибо, Карим-ака,— поблагодарил Вихров,— Я уже сыт,

— Ничего больше не хочешь?

—Нет, хочу... Я хочу, вернее прошу, чтобы вы рассказали о своей жизни,— попросил Вихров.

Старик с некоторым удивлением посмотрел на гостя. Видимо, желание Вихрова несколько озадачило его.

— Расскажи, расскажи, дедушка,— настойчиво просила Файзи, ласкаясь к нему и переводя круглые глаза с деда на Вихрова и обратно на деда.

Карим-ака, опустив голову, сидел без движения.

— Хорошо,— сказал он.— Желание гостя — закон.

Фатима, собиравшая посуду, присела к столу. Гюль-

нара и Таушон прекратили разговор. Асса достал из кармана папиросы и положил их на стол. Василий 'Дмитриевич, приготовившись слушать, опустил на руку курчавую голову. Файзи подвинулась к деду...

Вихров внимательно слушал Карима-ака, и перед его глазами словно проходила вся жизнь старика.

...Было это очень, давно. Так давно, что Карим-ака даже не помнил, когда он родился. Однажды он открыл глаза и увидел, что лежит в юрте между ягнятами. Тут же находились две большие собаки. А у дверей сидел совсем старый дед Карима Очир... Вот это то, что Карим-ака запомнил из своего самого раннего детства. Позже, когда он стал немного понимать жизнь, мальчик узнал, что у него, как и у всех детей, были мать и отец. Умерли они в одно время от какой-то болезни. Тогда в кишлаках много умирало народу.

Бай Рашид-бек, у которого извечно были рабами предки Карима, отдал новорожденного деду Очиру. Старик положил внука в одну сумку хурджуна, в другую положил курицу и еще какие-то вещи, взвалил хурджун на ишака, Бурхан его звали,, и направился в Бабатаг, где он постоянно пас овец бая Рашида.

Потом, когда мальчик подрос, дед Очир рассказал ему, как он приучил козу поить Карима своим молоком. Старик клал мальчика на спину, подводил козу, и Карим сосал ее молоко. Дед Очир назвал козу Ана. Действительно она была как настоящая мать и, когда мальчик начал ходить, бегала за ним.

— Вот так я и рос,— продолжал старик свой рассказ,— Зимой, в холод, дед Очир брал в юрту Ана, таскал еще два барашка с ягнятами и клал меня спать среди них.

Файзи и вслед за ней все женщины засмеялись.

— Вот вы смеетесь,— сказал старик.— А всех вас, дети мои, когда вы были маленькие, ваша мать клала спать среди овец. Ни одеял, ни халатов у нас не было.

И старик, помолчав, вновь начал рассказывать.

Первого человека, кроме деда Очира, да еще на лошади, он увидел, когда ему было лет восемь. Человек этот привез деду муку для лепешек. Увидев лошадь, Карим очень испугался. Он забился в кусты среди скал и, хотя дед звал его, боялся выйти оттуда. Потом, когда человек этот уехал, дед ругал мальчика и рассказывал ему, что внизу, под горами, живет много людей- Среди них есть беки и баи. Это очень богатые люди. У них много овец, лошадей, коров, верблюдов. Они имеют землю, воду, дома, сады. Потом есть бедные люди, которые ничего не имеют. Эти люди должны работать на баев. Так велел сам аллах. И мальчик подумал, какой злой этот аллах, если он так велел...