Солнце заходит...

Когда первое письменное задание — устные ответы не практикуются — открыло, как мало поняли и усвоили мои дорогие ученики, у меня было нечто вроде нервного шока. Исходя из не очень строгих американских требований, я вынужден был девяносто процентов работ счесть никуда не годными, а за остальные поставить «посредственно». А ведь все эти приятные молодые люди надеялись получить хорошие отметки у своего уважаемого иностранного профессора. Если бы я знал, что в безнадежно плохих результатах следовало винить не студентов и не меня, а школу с ее скверно поставленным и низкого качества обучением! Эти симпатичные юноши и девушки были совершенно не подготовлены к университету. По западноевропейской мерке их знаний едва ли хватало для поступления в среднюю школу, а я выходил из себя, что они не могут выполнить обычное школьное задание! Конечно, я был несправедлив.

Правда, в конце концов мне удалось кое-чего добиться. Совместно с моими филиппинскими коллегами мы сократили программу и снизили требования соответственно уровню подготовки студентов. Иногда я холодел при мысли о том, какими врачами станут мои студенты. Изучение ряда дисциплин невозможно, к сожалению, осуществить ускоренными путями.

После нескольких месяцев преподавательской деятельности я окончательно впал в уныние. То же самое происходило и с доктором Кремпом. Этот выдающийся филолог дошел до того, что твердил со студентами: ich bin, du hist, er, sie, es ist.

Его преследовало одно единственное желание— как можно скорее уехать в Германию. На меня же эта ситуация подействовала несколько иначе — она возбудила мое любопытство и у меня появилось желание узнать, как она возникла.

МРАЧНЫЕ МЫСЛИ

В ДИЛИМАНЕ

Мое подавленное состояние объяснялось не только трудностями преподавания в университете. Светская жизнь в Дилимане также не содействовала улучшению моего настроения. Но что иное следовало ожидать? Теперь, оглядываясь назад, я смеюсь над одолевавшими меня в Дилимане мрачными мыслями. Но тогда мне было не до смеха. Я здесь об этом говорю потому, что многие иностранцы, оказавшись на Филиппинах, обычно постоянно пребывают в подавленном настроении, и еще потому, что в последующих главах дается объяснение моего непонимания в первое время местных нравов и обычаев.

Даже самый поверхностный наблюдатель, интересующийся жизнью филиппинцев, заметит в их поведении своеобразную двойственность. Вспомним хотя бы безобидный пример с туфлями на высоких каблуках. Молодым дамам очень важно произвести впечатление «светских» в глазах посторонних. Но дома, где их не видят чужие, они настоящие дети природы. Думаю, никто из них не верил, когда я говорил, что они мне больше нравятся такими, какие они есть. Этот пример лишний раз подтверждает, что культура и внешний лоск не имеют между собой ничего общего. Ясно, что на Филиппинах существуют свои культура и нормы поведения, во многом отличающиеся от западных.

Филиппинцы из аристократических кругов в высшей степени корректны. Они прекрасно держатся в обществе за столом, обязательно оставят немного еды на тарелке, тем самым давая хозяевам понять, что угощение было обильным. Но однажды, не предупредив заранее, я зашел к своему коллеге, который несколько лет учился в Соединенных Штатах. Он и его семья как раз сидели за столом и обедали. Я заметил, что они ели руками прямо из блюд, стоявших посреди стола. И они и я, конечно, были немало смущены, но, по правде говоря, напрасно, ведь на Филиппинах большинство ест именно таким образом. Иногда мне приходилось поступать так же, чтобы мои филиппинские хозяева не чувствовали себя неловко.

В день моего рождения я пригласил к себе домой студентов и устроил праздник с сосисками. Он удался на славу и прошел великолепно во всех отношениях. Гостям казалось очень забавным накалывать сосиски на палочки и жарить их на маленьком костре в саду. Так как на территории университета запрещалось пить вино и даже пиво, я угощал студентов минеральной водой и фруктовыми соками. Затем мы освободили место в зале для танцев и одолжили радиолу с американскими танцевальными пластинками. Нельзя сказать, что филиппинские юноши равнодушны к женским чарам, а девушки не интересуются кавалерами. Но стоит молодым людям оказаться рядом при посторонних, как они теряют дар речи: на Филиппинах так называемое «умение вести себя в обществе» находится не на должной высоте. Юноши стояли кучкой, как испуганные овцы, а девушки сидели вдоль стен. С моей стороны потребовалось немало искусства уговорить юношей приглашать дам танцевать. Но как только музыка умолкала, они разлетались в разные стороны, будто повинуясь какому-то непреодолимому закону. Мне казалось тогда, что они ведут себя как дети. Я не знал, что их поведение объясняется установившимися традициями и совершенно иными, чем у европейцев, представлениями о танцах.