— Антик? — повторила, поднимая взгляд на профиль Стаса, невозмутимо пояснившего:
— Антикино. Это дешевый развод одиноких сердец, где скамер под видом симпатичной девушки знакомится на сайтах с мужчинами, уговаривает их сходить в кино по схеме выше. Бедолага соглашается, переходит на поддельный сайт несуществующего лаунж-кинотеатра, а дальше степень ущерба зависит от степени наивности жертвы, порой по несколько раз вводящей данные карты и веря, что ему вернут, как и обещают, все больше снимаемые со счета суммы. — Стас, потянувшись за своим бокалом, слегка нахмурился, глядя в экран и явно пытаясь что-то припомнить, — с кем работаешь… Как их там… Коза-Ностра какая-то, что ли… а, вайс… — прицокнул языком и одновременно с этим написал скамеру:
И следом отправил собеседнику имя пользователя в одном из популярных мессенджеров с просьбой отписаться там.
— Так у него наверняка ВПН, — задумалась я, усилием заставляя себя отвести взгляд от его шеи, где при глотке приподнялось адамово яблоко, — плюс мессенджер один их самых анонимных.
— По моему опыту — он тоже в этом уверен и сейчас зайдет в него наплевав на ВПН, а если и не наплевав, то ему это не поможет. Такие скамеры чаще всего сидят на одном интересном ВПН, которое очень громко кричит о своей надежности и очень скромно молчит, что регает все айпишники своих пользователей, что противоречит самой сути сервиса, но мы им об этом не расскажем, — бросил на меня лукавый заговорщицкий взгляд. Я улыбнулась и покивала, ощущая слабый мандраж, потому что он говорил с такими знакомыми интонациями, которые я много раз слышала на его вью и выступлениях. Почувствовала что-то сродни дериализации находясь рядом с тем самым человеком, годами работающим в сложном цифровом пространстве. А он, не замечая, как я немного робею, продолжал, — к тому же анонимность не равно конфиденциальность, бывает, что на этом даже неплохие технари валятся, что уж про таких скамеров говорить. Разрабам этого мессенджера неоднократно писали о дыре в безопасности в виде очень условной анонимности, но они всё еще не чешутся. Сквозное шифрование идет через сервер, а при правильном подходе входящий на него трафик можно отследить. Иногда даже перехватить, но нам достаточно просто отследить. — Стас слабо усмехнулся, отложив мой телефон и взяв свой, запустил на нем приложение, — имея вот такой анализатор сетевых протоколов и умея с ним работать, анонимность собеседника почти всегда аннулируется.
Я, заинтересованно приблизившись, смотрела, как он забивал в фильтре нужный протокол и менял пакет, выписывая несколько строк кода, прямо на ходу немного перепрограммировав функционал анализатора. Включил прогу и почти в тот же момент из мессенджера на его телефоне пришло оповещение, что к нему добавилась некая Мария Петровская с аватаркой полуголой девушки, которая написала:
— Со строчной буквы сообщения, значит с компа зашел. Прекрасно. — Хмыкнул Стас, и быстро ответив: «Вечер в хату) ViceNostra», свернул окно и вернулся к анализатору.
— Что за Вайс-Коза-Ностра? — полюбопытствовала я, осторожно пригубив чай и прокатывая горячий фруктовый вкус на языке, с интересом наблюдая как он продолжает шаманить в анализаторе.
— Раньше была такая скам-пирамида, работала по Авито и подобному. Как этот вот. Только там работали не такие недалекие и, так скажем, при определенной протекции от определенных служб. — Ответил Стас, вновь открывая диалог со скамером, от которого валился шквал сообщений.
— Я думала, это большей частью выдумки, что государство спонсирует и прикрывает некоторые виды кибермошенничества. — С сомнением произнесла, глядя на входящие сообщения:
— Ну да, выдумки. — Хмыкнул Стас, отправив «А ты с кем работаешь?» и с аккордом прохлады продолжил, — примерно такие же, как с крупнейшей в мире российской торговой площадкой по продаже наркотиков в даркнете. Ее давно бы снесли, если бы у должных лиц в башке было что-то помимо финансовой выгоды, которую приносит крышевание.