Солонго. Тайна пропавшей экспедиции

Джамбул и Солонго о чём-то спорили. Отец говорил тихо, отрывисто. Дочь отвечала громко и долго. Артём не мог даже представить, о чём они говорят, но чувствовал, что сейчас решается что-то важное. Важное для всех собравшихся здесь людей. Но что? Если б только уцелел дедушкин дневник, если б можно было прочитать, что же на самом деле случилось между ними — между Джамбулом и Виктором Каюмовичем! Почему дедушка не захотел брать монгола в повторную экспедицию? Почему не доверил ему последние приметы и оставил ждать там, у реки? Да и насколько правдивым был рассказ монгола? Артём тихо простонал. У него начинала болеть голова.

— Ну? — недовольно спросил Сергей Николаевич.

— Хорошо, — Джамбул кивнул дочери. — Они сделали свой выбор. Ты сделала свой. Но ты знаешь, чем это закончится.

— Этого никто не знает.

Последние слова были сказаны по-русски. Артём отчего-то был уверен, что они предназначались всем беглецам. Это было какое-то предостережение. Последний призыв одуматься.

— О чём ты? — поморщился папа.

— Уходите на тот берег, — ответил Джамбул.

— О нет… — простонала Марина Викторовна.

— Уходите сейчас же. Пока ещё можно пересечь реку. А мы тут разведём костры.

— Костры? — удивился Сергей Николаевич.

— Нагибины наверняка выставили дозор, — объяснил Джамбул. — При свете молний они могли увидеть нас.

— А ты говорил, никто не увидит, всё будет хорошо, тайком убежим… — проворчал Сергей Николаевич.

— Если мы разведём костры, дозорные заметят. Нагибины подумают, что мы перешли через реку, почувствовали себя в безопасности или просто упали без сил.

— И развели костры, чтобы согреться. — Артём начал понимать задумку монгола.

— У них-то остались палатки, — отозвался Тюрин.

— И спальники, и котелки, и еда… — добавила Марина Викторовна.

— Нагибины знают, что утром река будет полноводной. Если ливни затянутся, всю пойму затопит, — продолжал Джамбул. — Тогда её не перейти, не переплыть. Они захотят рискнуть. Бросятся на переправу. Окинские лошади маленькие, но справятся. Рек они не боятся. Нагибины придут по нашему следу.

— И сами окажутся в ловушке, — кивнул Артём.

— Да, если повезёт. В любом случае, это их задержит.

— Зачем весь этот цирк? — мотнул головой Сергей Николаевич. — Пусть остаются на том берегу!

— Если заманить их на остров, они тут просидят не меньше двух дней. Вода ещё долго не сойдёт. А если они останутся на берегу, завтра найдут другую переправу. Перебросят мост через скальные щёки ниже по течению или отыщут широкий разлив, где даже в паводок слабое течение.

— Ох, не нравится мне это, — прошептала Марина Викторовна.

— Уходите. Сол покажет вам путь.

— Идём, Артём, — позвал папа.

— Артём поможет мне с кострами. Один я не успею.

Эти слова были неожиданностью для всех. Только Солонго смотрела спокойно, без удивления.

Сергей Николаевич какое-то время спорил, но потом согласился, решив, что с гигантом-монголом его сыну всё равно будет безопаснее.

Артём молча принял свою участь.

Юноша опасался, что в такую погоду развести большой костёр будет сложно. Но Джамбул брался за худые сосенки — из тех, что были посвежее, ещё не успели обкататься водой и превратиться в каменный плавун. Разрубал их единственным топором на поленца, затем рубил на чурки. Внутри древесина оказывалась сухой. Этого было достаточно, чтобы через полчаса непрестанной работы сложить метровое костровище.

Бережно раздували костёр, подкладывали сухие щепки, и вскоре огонь мерцал так, что его без забот можно было углядеть с любой возвышенности — здесь не нашлось ни скал, ни деревьев, способных укрыть пламя.

— Уходим? — торопился Артём. Заподозрил, что кто-то из родителей не справился с переправой и сейчас нуждается в помощи.

— Рано.

— А чего ждать?

— Поддержим костёр. Чтобы уж наверняка.

— Хорошо.

Юноша покорно сел на землю. Он был по-своему рад этой задержке. Можно было без забот сидеть возле огня, подставляя ему окоченевшие руки и ноги.

Вернулась Сол. Сказала, что все перебрались на другой берег.

Теперь сидели втроём. Артём с удивлением почувствовал, что ему уютно с этими странными людьми. Рядом со спокойным, уверенным в своих действиях монголом. Бок о бок с его смелой и по-звериному ловкой дочерью. Сидели без слов, не поторапливая себя в ожидании. Папа давно бы начал о чём-то говорить, мама стала бы причитать, обещая Артёму скорую простуду. Профессор, конечно, задумал бы умничать, рассказывая очередную байку. Юноша впервые встретил людей, с которыми приятно молчать. Такое молчание было наполненным, мягким.

Гроза уходила за горы, потом возвращалась и продолжала выплясывать над чёрным куполом долины. Тучи загустели, и молнии сейчас были неразличимы. Вспыхивая, они освещали бледно-мраморным заревом всё небо, в одно мгновение успевали моргнуть три, четыре, а то и восемь раз. Глаз едва улавливал их мерцание. Постепенно гром отдалился, зарницы погасли. Гроза затянулась монотонным колючим ливнем.

— Тебе страшно? — неожиданно спросил Джамбул.

— Да, — признался Артём. — Но дедушка говорил, нужно сражаться до последних сил, до полного изнеможения и быть готовым принять любой исход. Любой, кроме смерти.