Сон и Пепел

Отчего-то вспомнилась Айвен – она стала одной из первых свидетелей моих приступов, которые начались спустя пару лет после того, как я оказалась в ордене. Можно было бы посмеяться над тем, как тринадцатилетняя девушка жмется к изголовью кровати, комкая ладонями одеяла, и не переставая повторяет:

– Твою мать, твою мать, твою…

Если бы она при этом полными ужаса глазами не смотрела на меня…

Заметив мои метания, дэва решила заглянуть в мой сон. За что и поплатилась.

В то время у меня еще не было привычки, укладываясь спать, оставлять рядом оружие, но чем чаще повторялись кошмары, тем уязвимее я себя чувствовала. А клинок в ладони на инстинктивном уровне уничтожал все страхи, говорил, что я смогу справиться со всем, что одолевает меня в темное время суток.

И вот, спустя столько лет, я даже привыкла. Меня больше беспокоило то, что о моей слабости кто-то узнает, чем сами видения.

Некоторое время смотря в потолок, я не без труда восстановила дыхание и выкинула лишние мысли из головы. Поднялась, осмотрев пустую спальню. Кажется, я уснула при Моране… Неслыханно!

За окном ярко светила луна, и до меня глухо доносился отдаленный крик птицы. Я приблизилась, раздвигая шторы и выглядывая наружу. Скользнула взглядом по верхушкам деревьев, от которых ввысь поднималось звездное полотно, по крышам домов, то жавшихся друг к другу, то, наоборот, будто сторонившихся друг друга, образуя множество проулков. И, наконец, мое внимание остановилось на дороге, выложенной камнем, которая делала дугу у самой крепостной стены, перед началом хозяйственных построек, примыкающих к главной цитадели.

Именно там остановилась наша карета…

Я прислушалась к своим ощущениям, убеждаясь, что Майя спит в соседней спальне. Задумчиво посмотрев на землю, я приняла решение и вернулась в комнату. В тумбочке нашла листы и даже баночку с чернилами. Изящные линии быстро пропитывали бумагу, и вскоре символ засиял. От него дохнуло ветром, взметая мои волосы. Печать, мерцая, повисла в воздухе.

Прикрепив кинжал к поясу, я вновь подошла к окну и распахнула его створки, чувствуя на лице холод, царивший снаружи. А потом, неспешно забравшись на подоконник, выпрыгнула в ночь, сжимая свободной рукой листок с начертанным знаком.

Колдовство приостановило падение, и спуск вышел плавным, хотя по телу быстрой волной разошлась ноющая боль, когда ступни жестко коснулись камня. Оставив лист парить в воздухе, я, оглянувшись по сторонам, направилась к месту, где в ночь нашего прибытия завершил свой путь экипаж.

Мне никак не давали покоя те тела. Обычно укушенных и умерших людей не везли с собой. Чаще всего их сжигали, а прах либо хоронили, либо отдавали родственникам, чтобы они распорядились им сами.

Но экипаж сделал лишь одну недолгую остановку, поэтому напрашивался вывод: Моран и его люди точно знали, где находятся трупы. Скорее всего, они повстречались с ревенантом, когда шли по нашим с Майей следам, и наспех спрятали мертвецов у дороги, а потом забрали.

Но для чего им столько мороки? Хватило бы одной печати, чтобы обратить несчастных в пепел.

Потоптавшись на месте, я распрямилась, вновь огляделась и глубоко вдохнула.

Отголоски тьмы. Мне необходимо было почувствовать след темной энергии. Правда, светлые даэвы не имели и половины той чувствительности к энергии Серого мира, которой отличались наши теневые собратья. Некоторые из них, источая высокомерие, гордились, что в чем-то превосходят нас, и в то же время светлые не уступали им в спесивости, считая себя не оскверненными мглой.

Тьма толкнула в грудь, словно чужая рука легла на солнечное сплетение, а после позвала за собой. От нее повеяло прохладой. До ноздрей добрался аромат гниения, и я поморщилась, накрывая рот ладонью. Пахло так, будто многодневный труп лежал прямо у моих ног.

Отправившись по следу, я вскоре оказалась у дверей одной из хозяйственных построек. Она была закрыта. Вытащив заготовленную ранее печать, я прикрепила ее к замочной скважине. Чернильные линии слабо мигнули. Раздался скрежет и щелчок. И запертая дверь поддалась.

Я вошла в помещение, погружаясь в темноту. Слабый косой луч света от дверного проема выхватил седла, подвешенные на бревнах, торчащих прямо из каменной стены. Они были далеко не лучшего качества, и даже ночью я видела, как потерлась кожа. Скорее всего, их использовали люди, служившие в крепости.

Запах гниения тянулся от противоположной стены, у самых моих ног. Недолго думая, я опустилась на колени, шаря руками по грязному, чем-то залитому полу. Лишь через несколько секунд, подняв ладонь и потерев пальцы друг о друга, я поняла, что это была кровь.

Зловоние темной энергии напрочь отбило обоняние. Местами пропитавшийся влагой подол лип к коже.

«Надеюсь, это того стоит», – подумала я как раз в тот момент, когда ногти подцепили край досок.

Люк.

Поддев кинжалом край, я подняла его, открывая проход со слабыми, едва виднеющимися оранжевыми отсветами, – видимо, вдалеке, где коридор поворачивал, горел факел.