ВИКТОР МАМЧЕНКО. СОН В ХОЛОДНОМ ДОМЕ (Париж, 1970)

Ночной разговор

Ночных сверчков опять с цикадами не путайЦикады ночью спят, им ночью — все равно,А в сердце, может быть, как в пропаде темноИ кажется земля тяжелой мертвой грудой.Живут цикады днем. Растопленной смолоюГорячий сосен сок пьянит до песен их;Не надо им тогда веселых глаз твоих,Не надо слез твоих, ночей со звездной мглою.Они живут в раю. Им нас совсем не надо.И нам они — к чему? Представь себе, что вдругЗемля горит, беда, что все — как ад вокруг,

А мы с тобою райского вкушаем сада.

1946

Она

Светом солнечным пьянелиЗолотистые глаза,Неподвижны были елиИ морская полоса,И цикады жарко пели.Слов чудесных я не помню —Не они сомкнули круг, —Я глаза сияньем помню,И таким волненьем вдруг,Что закрыли солнце к полдню.Помню тоже: сердце билось

Под рукою об белье,А потом оно открылосьГрудью темною ее, —Будто так оно приснилось.А потом прикрыла очи,И была она тиха,Как звезда июльской ночи, —Вся в печали без греха,Тишины любовной кротче.Вновь шумели в знойной лениМоре, сосны и земля,И вязало время тени,Будто Парка, оголя

Ее детские колени.

1946

Акварель

Тяжелый дом, а дальше — холмы, горы;Прованса день уходит в дальний свет;Прохладе солнечной раздвинул шторыПривычный жест, как было сотни лет.К приходу вечера девичьи зовыСпешат сказать — и чем душа полна;Повторные слова взволнованны и новы,Как в море миллиардная волна.Старушка черная под черной шляпойСидит и спит у солнечной стены,И ловит тень котенок мягкой лапой —

Кривую тень старушечьей спины.Старушка спит, ей снится в кухне лужаКогда-то пролитого молока,Письмо с войны (тогда живого) мужа,Иль гнев его и темная рука.А может быть, теперь, в минуты эти,Легчайший сон летит по городам —Куда ушли ее большие дети,Ступая прочь по сердцу и годам.Идут быки с рожном большим на выях,Их очи — тихие, а вечер — вот ужеОб землю бьется на прохладных крыльяхВ огнях зари, на звездном рубеже.

1949

На вокзале