Сон в тысячу лет (СИ)

Ёкаи начали собираться на Хого ещё до заката. Со своего балкона Мико видела, как они взбираются по бесконечной лестнице, что начиналась у самого подножия горы и насчитывала тысячи ступеней. Одни шли пешком, других несли в паланкине слуги и все проходили через огромные тории, кланялись и продолжали путь ко дворцу, чтобы занять своё место на площади в ожидании церемонии. Рогатые, хвостатые, похожие на людей, зверей и рыб ёкаи галдели и шумели — они явно явились сюда гулять и праздновать. Мико кожей чуяла их нетерпение — оно пропитало воздух и стало практически осязаемым. После церемонии их ждали дикие танцы до самого утра, еда и выпивка — такой и должна быть ночь Красной Луны. Ночь, когда магия особенно сильна, а боги закрывают глаза на мир у себя под ногами.

Мико всеобщее возбуждение заставляло нервничать. Хотелось сбежать от него подальше и не возвращаться. Но второго она себе позволить не могла, а потому сбежала в ближайший сад, надеясь там найти потерянное спокойствие и настроиться на скорую церемонию.

Дворцовый сад больше напоминал дикий лес, и если бы не выложенные камнями дорожки, Мико легко бы потерялась среди вековых деревьев и поросших мхом валунов. В лесу дышало и пахло сыростью влажное лето, а ещё оказалось удивительно тихо. Едва Мико ступила в его тень, гвалт толпы стих и даже смолкли цикады, только где-то вдали шелестел водопад. Вместе с лесом стихла и буря в её душе, не исчезла, нет, просто притихла ненадолго, позволяя мыслям пробиться сквозь тревогу и страх, чтобы Мико могла наконец их услышать.

«Я не хочу, чтобы Рэйден умер».

Только эта мысль звучала в голове чётко и ясно. Только это желание пекло и болело в груди. И Мико не знала, что с этим делать. Не знала, как помочь тому, кто уже столько раз её спасал. За этими мыслями приходили другие — они несли с собой отчаяние. Мико не знала, где держат Рэйдена и когда его собираются казнить. Акира же начинал злиться каждый раз, когда Мико пыталась это выяснить и напирал на то, что единственное, о чем стоит думать Мико сейчас — предстоящая церемония.

Возможно, — эта мысль согревала надеждой — после праздника, когда Мико проявит себя, когда обретёт новый статус в глазах ёкаев, они не смогут ей отказать? Хотя бы позволят увидеться с Рэйденом, и уже тогда она придумает, что делать.

Среди деревьев что-то мелькнуло. Красный клён? Мико пригляделась. Разве такое возможно — красный клён в самый разгар лета? Во дворе старого дома Мико тоже рос клён. Старое, раскидистое дерево, посаженное прадедом отца. Оно краснело ближе к середине осени и опадало с первым снегом. А иногда и позже — Мико любила смотреть на красные листья, укутанные в белую вуаль. Но такого, чтобы клён стоял красным в середине лета, она ещё не видела. Впрочем, пора бы уже перестать удивляться подобным чудесам в землях Истока. Мико приблизилась к дереву, желая разглядеть его получше.

Клён был высокий и явно очень старый — ствол у Мико бы не вышло обхватить, даже будь руки её в два раза длиннее. Красные листья были больше и ярче тех, к которым Мико привыкла. Они напоминали кинжалы — тонкие и острые, а еще казались Мико странно знакомыми. Она протянула руку к ближайшему листу и невольно вскрикнула — острая грань порезала кожу. На указательно пальце выступила яркая капля крови, и Мико собрала её губами, хмурясь и ругая себя за неосторожность.

— Это ветренный клён, — раздался за спиной знакомый старческий голос. — Поднимет тебя в воздух и рассечёт крыло бабочки.

Дедушка Кио неторопливо шёл по дорожке, опираясь на длинные руки. А Мико наконец поняла, где уже видела эти листья — из них был сложен веер Рэйдена.

— У моего… — она заколебалась. — друга есть такой веер. Не знала, что листья ещё и острые.

— А-а-а, — протянул дедушка Кио, поравнявшись с Мико и взглянув на дерево. — Твой друг, должно быть, тэнгу. Только они знают как управляться с листьями клёна и держат это знание в секрете. Большие умельцы, эти тэнгу, всё, что угодно способны превратить в оружие. Давным-давно, несколько тысяч лет назад, ёкаями правил клан тэнгу. В кровопролитной войне их свергли волки-оками. Оками боялись мятежа и всем тэнгу отрезали крылья, даже младенцам, решив, что без крыльев, униженные и сломленные, они не будут угрозой. Тогда-то хитрецы-тэнгу и научились использовать ветренный клён, чтобы продолжать летать. Их месть оками была жестокой… крайне жестокой… — Кио поднял глаза к небесам, будто бы вспоминая события, свидетелем которых был сам. Тяжело вздохнул, поднял с земли опавший лист и подставил солнцу так, что прожилки засветились, пропуская лучи. — Волкам-оками понадобилась тысяча лет, чтобы возродить свой род. Нам всем очень повезло, что до этого кошмара и после тэнгу выбирали путь мира. Очень повезло. И мне жаль, что трое Хранителей допустили ту же ошибку.

Дедушка Кио выпустил лист из пальцев и он медленно заскользил вниз, качаясь на потоках воздуха, и мягко опустился на траву и вспыхнул, обратившись в пепел.

Мико, наблюдавшая за этим, вздрогнула и подняла обеспокоенный взгляд на дедушку Кио.

— Какую ошибку? — спросила она.