Соперница королевы

– Не забывай: что бы ни случилось, я с тобой, а за мной – тридцать тысяч воинов, готовые исполнить любой мой приказ.

Блаунт притягивает Пенелопу к себе, крепко целует в губы, потом отстраняется и поспешно спускается в зал. Пенелопа возвращается к Доротее, берет сестру под руку и продолжает наблюдать за празднеством. Танцоры явно выпили лишнего, музыканты не попадают в ноты.

– Мы, Деверо, сейчас должны быть сильными как никогда, – тихо говорит она, в уме уже набрасывая текст письма.

Март 1600,

Уайтхолл

– Это письмо… – Сесил смотрит на Фрэнсиса Бэкона. Борода у того аккуратно подстрижена и расчесана, белоснежный воротник крепко накрахмален – не иначе он платит голландской прачке. Бэкон медленно моргает, словно рептилия. Сесил уже не в первый раз задается вопросом, можно ли ему доверять. – Леди Рич выдвинула в нем множество завуалированных обвинений. Королева была весьма недовольна этим посланием, однако его эффект постепенно сходит на нет. Я рассчитывал, что мы извлечем больше пользы из ее недовольства.

Сесил подходит к двери, высовывает голову в коридор. Там никого нет. Вернувшись в комнату, он проводит рукой по шторам, дабы убедиться, что за ними никто не прячется. Из сада доносятся болтовня и веселый визг фрейлин. Недавно прошел сильный снегопад, и теперь они швыряются снегом друг в дружку. В детстве Сесилу доводилось играть в снежки; дворец Теобальд был полон воспитанников Берли, в число которых входил и Эссекс. То были жестокие забавы; слушая девичьи крики, Сесил живо вспоминает, как холодный колючий снежок со всей силы врезается в лицо и как он притворялся, будто веселится, когда ему заталкивали снег за шиворот.

– Леди Рич допросили, но королева не желает давать делу ход. Похоже, она все еще испытывает к ней теплые чувства, несмотря на…

– Знаю. – Сесил хорошо понимает, что от этого письма пострадал скорее он, чем леди Рич.

Елизавета показала ему послание, не подозревая, что благодаря кузену Фрэнсису он уже знаком с его содержанием. Это была горячая мольба, преисполненная избитых метафор про солнце, скрывшееся за тучами, божественные знамения и тому подобное. Но за пустыми банальностями таилось гораздо больше. Леди Рич намекала, что враги Эссекса используют королеву в своих интересах. Под врагами Эссекса, естественно, подразумевался он, Сесил. Как только они разделаются с графом, писала она, то пойдут против самих небес, иными словами, свергнут королеву и посадят на трон своего ставленника. Смысл был вполне ясен, и хотя обвинения высказывались не впрямую и не могли навлечь на Сесила беду, послание леди Рич беспокоило, проникая под кожу, словно чесоточный порошок.

Сесил чувствовал – его удача висит на волоске. В течение нескольких недель Елизавета держалась отчужденно и постоянно едко шутила на тему доверия. Она направила к больному графу собственных врачей и отпустила его домой; он остается под стражей, ему позволены только заранее одобренные свидания, его родственницы удалены от двора, тем не менее это явное послабление. По словам одной из фрейлин, королева проливала слезы из-за потери самых близких людей – надо полагать, речь идет об Эссексе и его сестре. Сесил опасается, что совершил ошибку. Суд над Эссексом в Звездной палате[32] по обвинению в измене был назначен на февраль. Однако Сесил понимал: политически неверно подталкивать графа к смерти, ведь впоследствии ее величество может обратить свой гнев на него, поэтому за день до суда он нанес Эссексу тайный визит.

Граф, ссутулившись, сидел за письменным столом, очевидно, не осознавая присутствия Сесила, хотя слуга объявил о его приходе. Наконец он повернулся: Сесил был потрясен, увидев лицо своего врага, – кожа туго обтягивала череп, будто под ней совсем не осталось плоти, глаза казались неживыми, словно иссохшие камни. Длительная болезнь изменила Эссекса до неузнаваемости. Тяжело опершись о столешницу, граф неуклюже поднялся и, откашлявшись, проскрипел:

– А, Сесил. Явился позлорадствовать? – Он улыбнулся, и Сесил узрел тень прежнего Эссекса, спесивого, наглого, невыразимо обаятельного.

Ему стало стыдно.

– Знаю, мы не всегда сходились во взглядах. – Эссекс рассмеялся. От этого тонкого зловещего звука стыд лишь усилился. – Понимаю, у вас нет причин мне доверять, но я не хочу, чтобы завтра вам вынесли приговор. Уверен, я смогу перенести заседание.

– Зачем вам помогать мне?

Сесил ожидал этого вопроса.

– Я желаю блага для Англии и королевы. Полагаю, что ваша… – Он помедлил, подбирая подходящее слово. – …кончина никому не пойдет на пользу, особенно ее величеству.

– И что вы предлагаете? – Эссекс снова сел за стол. На его лице по-прежнему отражалось недоверие.

– Напишите прошение об отсрочке. Используйте все свое обаяние, проявите наивысшую покорность.

– Я уже подал десятки наипокорнейших прошений. – Граф снова ссутулился, ворот рубашки распахнулся, открыв выпирающие ключицы. Сесил отвел взгляд.