Соперница королевы

– Нет, на сей раз все по-другому. Не могу точно описать, что именно изменилось, но… – Эссекс прикрывает рот рукой и приглушенно произносит: – Я боюсь, сестра.

– Чего? Войны?

– Провала.

Пенелопа прижимает его голову к своей груди, как в детстве.

– У тебя много друзей. Черпай в них уверенность. Да, врагов тоже достаточно, только народ Англии тебя любит. – Она гладит черные кудри. – Завтра, когда будешь уезжать, ты в этом убедишься. Люди выйдут на улицы, я в этом не сомневаюсь. В последние годы им выпало много несчастий: чума, голод, боязнь испанского вторжения. Им нужно, чтобы ты принес победу, а с ней – веру в лучшее будущее, безопасность и процветание. Ты справишься. Я в  тебя верю. – Ей снова слышится шум битвы. Усилием воли она прогоняет наваждение.

– Принес победу, – повторяет он.

– А я останусь здесь, с Блаунтом. Мы проследим, чтобы никто не покусился на твои привилегии. И еще вот это, – Пенелопа касается черного кошеля. – Письма защитят нас… в случае провала. – Брат и сестра встречаются взглядами. В глазах Эссекса появляется отблеск надежды. – Тебе представится возможность завершить дело, начатое отцом. – Она тут же жалеет, что упомянула о бесславной кончине отца. Слова повисают в воздухе, словно ядовитые миазмы.

– Думаешь, матушка права и его смерть можно было предотвратить, будь у королевы достаточно денег? – Эссекс снова затягивается.

– Не знаю. – Пенелопа разминает его напряженные плечи.

– Отец потратил все состояние Деверо, чтобы усмирить бунтовщиков. – Он поводит плечами: – Наши богатства пошли на благо Англии.

Пенелопа молчит, не желая думать о последствиях отцовского решения: ее неудачный брак, долги Эссекса перед королевой. Она массирует напряженные мышцы брата. На лопатке прощупывается нечто плотное.

– Что там?

– Не знаю, что-то выпуклое.

– Вытащи немедленно. – В голосе Эссекса слышится страх.

Из припухшей плоти пробивается какая-то ниточка. Пенелопа подцепляет ее пальцами: та легко выскальзывает из-под кожи. Она подносит находку к свету. На ладони лежит крошечное белое перышко, какие растут на брюхе у гуся.

– Доказательство, что ты – ангел. – Пенелопа с улыбкой целует брата в лоб, но тот вовсе не рад.

– Или Икар! – Эссекс выплевывает это имя, будто оно горчит на губах.

Из темноты в дальнем конце зала раздается резкий звук, похожий на скрип кресла. Фидес настораживает уши и тихо рычит.

– Кто здесь? – Пенелопу охватывает страх. Ей казалось, они здесь одни, но зал велик, а единственные источники света – камин и свеча. Она лихорадочно вспоминает разговор: они обсуждали Палату феодальных сборов, приватные беседы Эссекса и королевы, финансовое положение семьи Деверо… Никто ведь не упоминал имя короля Якова или, Боже сохрани, сами письма?

– Это я. – Из мрака появляется Фрэнсис Бэкон, потирая глаза и шмыгая носом. – Холодно. – Лицо у него бледное, как у призрака. Он зябко обхватывает себя руками.

– Бэкон, ты что крадешься, яко тать в нощи? – весело спрашивает Эссекс. В отличие от сестры, он совсем не встревожен: это же его близкий друг, сотни раз доказавший свою верность, хранящий множество тайн. Пенелопа старается отбросить личную неприязнь к Бэкону.

– Видимо, я заснул за бумагами. – Тот снова шмыгает носом.

– Садись скорей к огню, – Эссекс хлопает по сиденью рядом с собой. – Погрейся.

Бэкон устраивается рядом с ним, молча берет его трубку и глубоко затягивается. Пенелопа удивлена подобной фамильярностью.

– Над чем вы работали? – интересуется она.

– Один ученый написал трактат о низложении короля Ричарда и посвятил тебе. – Бэкон обращается к Эссексу, словно вопрос исходил от него. – Мне удалось раздобыть копию. Я решил проверить, нет ли там крамолы.

– Похвальное рвение, – говорит Эссекс. Пенелопа чувствует его волнение и злится на Бэкона за то, что тот дал ее брату новую пищу для тревог в канун отъезда.

Она уже знает о трактате, однако предпочла молчать.

– Эта книга может навредить Эссексу? – осведомляется она. Интересно, откуда у Бэкона текст, но ради брата лучше не вдаваться в расспросы.

– Полагаю, сей труд способен навредить лишь автору. – Он снова делает вид, будто Пенелопы здесь нет. – Слишком много цитат из Тацита.

– Мы ведь предпримем все усилия, чтобы не допустить его распространения, не так ли, Бэкон?

Даже сейчас, когда Пенелопа обратилась к нему по имени, он подчеркнуто ее не замечает.

– Да-да, не стоит волноваться. – Молодой человек принимается разминать Эссексу плечи. Ей хочется оттолкнуть его, потребовать, чтобы он оставил их одних: то ли это ревность, то ли подозрение. Бэкон устремляет взгляд на черный кошель, застрявший в складках рубашки Эссекса: – Что ты там держишь? Портреты любовниц?

– В некотором роде, – отвечает тот.

Пенелопа замечает, что крошечное белое перышко упало на пол.

Март 1599,

Уайтхолл