Соперница королевы

В большом дворе выстроились многочисленные шеренги всадников в оранжевых одеждах. Граф собрал огромную армию, и здесь лишь малая ее часть. Еще тысячи конников и пехотинцев присоединятся по пути в Холихед[30]. На улицах собрались горожане, приветствуя доблестных воинов. Чтобы попасть во дворец, Сесилу пришлось пробираться сквозь толпу. Люди толкаются у ворот, встают друг другу на плечи, карабкаются по стенам, чтобы хоть одним глазком взглянуть на своего героя.

Несмотря ни на что, Сесил впечатлен войском. Кони вычищены до блеска, копыта отполированы, удила сверкают. Как только королева появляется на галерее, вышколенные подтянутые всадники салютуют ей оружием. С такими бравыми молодцами Эссексу, пожалуй, удастся совершить то, чего еще никому не удавалось, – подавить восстание. Может, не стоило подстраивать его назначение в Ирландию? С другой стороны, он может потерпеть поражение, как его отец. Сесил давно размышляет, стоит ли победа того, чтобы выпустить Эссекса за пределы досягаемости, особенно теперь, когда Берли больше нет и не к кому обратиться за поддержкой.

Сесил делает резкий вдох, желая взять себя в руки и не думать об отце. Перед ним встает непрошеное видение – граф лежит на поле брани, роскошные одежды запачканы грязью и запекшейся кровью, слабой рукой он пытается выдернуть стрелу, торчащую из груди. Картина меняется: Эссекс, брошенный своими людьми, в одиночестве стоит посреди унылой пустоши. На нем нет доспехов, лишь истрепанный оранжевый кушак развевается на ветру. Раздается выстрел; пуля попадает ему в грудь, он с криком падает, прижимая руки к месиву, в которое превратилось его сердце. Сесил ощущает в руке тяжесть мушкета, вдыхает запах пороха; так пахнет праздничный фейерверк. Он чувствует себя нечистым, замаранным собственными мыслями, и с внутренним трепетом возвращается к реальности.

Эссекс спешивается, бросает поводья Саутгемптону – очередному блестящему протеже Берли. Он по возрасту не мог находиться в числе мучителей, издевавшихся над Сесилом в детстве, но все равно такой же, как они. Его место там же, на промозглой пустоши рядом с графом. Сесил подавляет в себе подобную мысль: нельзя раздувать угли злобы. Еще один резкий вдох, и он выпрямляется во весь рост, с удовлетворением чувствуя, как хрустит горбатая спина. Не сравнивай себя с ними, мы все Божьи создания, говорит он себе, натянуто улыбается и возносит молитву, прося Господа о победе. Однако его помыслы неискренни даже перед Всевышним.

Эссекс поднимается по ступеням, преклоняет колени перед королевой, целует ей руку. Елизавета наказывает ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах – она повторяет эти слова, глядя ему в глаза, – ни при каких обстоятельствах не капитулировать перед графом Тироном.

– Он наш враг. Он должен быть разгромлен.

– Я выполню ваш приказ. – Граф поднимается на ноги. Те, кто слышал его слова, издают приветственные крики, которые распространяются сквозь толпу, словно рябь по воде.

Сесил бросает взгляд на Блаунта: тот стоит рядом, между леди Рич и Фрэнсисом Бэконом. Блаунт не присоединяется ко всеобщему ликованию, как и леди Рич. На мальчишеском лице Бэкона брезжит подобие улыбки, однако Сесил не в силах разгадать, чему тот улыбается. Этим утром Бэкон попросил о встрече наедине, возбудив его любопытство. Между ними не было большой приязни с тех пор, как Бэкону не досталась должность генерального прокурора, на которую был назначен ставленник Сесила. Однако это было много лет назад; возможно, кузен Фрэнсис готов вернуться в семью, – если, конечно, не намеревается вести двойную игру. Впрочем, посмотрим.

Леди Рич заключает брата в объятия. Сесил тут же представляет себя на месте Эссекса; странно, ибо у него уже некоторое время не появлялось фривольных мыслей о леди Рич и он надеялся, они больше не станут его беспокоить. Елизавета кивает фрейлинам – знак, что они могут попрощаться с мужьями и братьями. Здесь нет ни леди Саутгемптон, ни леди Эссекс – ах да, невидимая леди Эссекс, говорят, опять беременна. Обе дамы навеки отлучены от двора, как и мать графа. Прогневившим королеву мужчинам дозволено вновь обрести путь к ее сердцу, женщинам же – никогда. Пожалуй, недоверие Елизаветы справедливо. Сесил специально собирает информацию не только о мужьях, но и о женах, ибо в нынешние времена они не чураются политических интриг.

Дождавшись, когда леди Рич отойдет от брата, Сесил поправляет бархатный плащ, чтобы красиво спадал с плеч, пожимает графу руку и желает всего наилучшего, ловя удовлетворенный взгляд Елизаветы. Она напоминает мать, наблюдающую за примирением вечно ссорящихся отпрысков.

– Возвращайтесь с победой, милорд. Если кто и способен переиграть Тирона, то это вы.

Эссекс на удивление искренне улыбается, отчего Сесил чувствует себя подлецом.

– Я отдам все свои силы служению Англии и королеве. – Придворные дамы разражаются аплодисментами, их белые ладони порхают, словно бабочки.

– Не дай себя убить. Я желаю, чтобы ты вернулся живым и здоровым, – громко говорит Елизавета.