Сорванная маска

Казалось, ночь затаила дыхание. Потом механический голос зачитал сообщение, сирены истошно завыли и начался самый настоящий хаос. Легионеры пытались призвать народ к порядку, но никто не слушал. Никто не останавливался. Я пробилась сквозь охваченную паникой толпу и бросилась бежать, думая лишь о том, как добраться до Арктура. Мороз сковывал движения, ладони горели, ноги превратились в ледышки, но мысли об Арктуре придавали мне сил.

Это их возмездие. Испании или Португалии. Или обоих. Они решили уничтожить нас с помощью союзников, отомстить за убийство короля.

Вдруг воцарилась гробовая тишина. Я замерла на мосту и, схватившись за грудь, устремила взгляд в безоблачное небо. Над головой сияли мириады звезд, холодные и безучастные, словно пули. Каждая моя клеточка, каждый нерв, каждая венка замерли в предвкушении.

И вот свершилось.

Сначала гул, как из-под воды. Мое учащенное дыхание. Потом раскатистый рокот, он наполнял грудную клетку, резонировал в ушах и наконец перерос в пронзительный вой, заглушавший сирены. Последней ясной мыслью в голове промелькнуло, что звук очень похож на свист, раздающийся за секунду до фейерверка.

Мне следовало бежать, однако я зачарованно смотрела, как в небе вырисовывается смутный силуэт. А потом громыхнуло.

Снаряд угодил в соседний мост. Тот рухнул в мгновение ока, однако я отчетливо, как в замедленной съемке, наблюдала каждый этап.

Ощутимый удар. Взметнувшийся столп воды и брусчатки. Ударная волна прокатилась по всему руслу. Алые искры вознеслись к облакам. Темноту расколола ослепительная оранжевая вспышка. От чудовищного грохота, наводнившего цитадель, лопались барабанные перепонки. Какофония света и звука затмила все прочие чувства.

Не помню, как очутилась на мостовой и заслонилась от невыносимого жара. В ушах звенело, из глаз струились слезы. Жадно хватая ртом воздух, я смотрела на черные клубы дыма, которые громоздились друг на друга, пока не выстроились в башню в сотни футов высотой. Гробовую тишину нарушал только стук моего сердца – впрочем, нет, для пульса чересчур медленно, – и с каждым ударом содрогалась земля.

Потом все прекратилось. Зажглись фонари. Река была усеяна трупами и обломками моста. В воде барахтались люди. Я пыталась разглядеть, кто сбросил снаряд, но было уже слишком поздно – и слишком темно, глаза от ветра слезились.

Грудь распирало от кашля. Цепляясь за балюстраду, я выпрямилась. Справа Сену озарил очередной взрыв. Небо крест-накрест рассекли миниатюрные кометы. Кометы, которые стремительно снижались.

Инстинкт вывел меня из оцепенения. Я кубарем скатилась с моста и, слившись с толпой вопящих парижан, устремилась к южному берегу. Исчезла влиятельная подельница, бунтарка, мятежница, королева. Осталась перепуганная девчонка, которая мчалась со всех ног, спасая собственную шкуру.

Никто не станет разбирать, где паранормалы, а где невидцы. С воздуха мы все одинаковые.

Мост ознаменовал первый этап. Настал черед бомбардировки. Снаряды градом сыпались на город, поражая здания, дома, мечущихся в панике парижан. Я неслась вдоль южного берега, поминутно поглядывая наверх, осязание и слух обострились до предела, но сквозь темень и дымовую завесу было ничего не разобрать. В суматохе я нарочно обрубила нить, связывающую меня с эфиром. Рассудок отказывался воспринимать смерть. Все прочие чувства затмили шестое. Голос разума смолк, вытесненный примитивным животным инстинктом.

Озябшая, растерянная, я слегка замедлила бег и столкнулась с каким-то мужчиной – паранормалом или невидцем, кто его разберет, – и мы оба повалились в сугроб. Мимо протискивались люди, наступали мне на пальцы, оттаптывали ноги. Я свернулась клубочком. Где-то совсем рядом плакал ребенок.

Очередная бомба угодила в крышу, на мостовую посыпались осколки черепицы. Следующий снаряд подорвал вереницу припаркованных машин, на обоих берегах завыла сигнализация. Парижане повыскакивали из автомобилей и пустились наутек.

Вдалеке громыхнуло. Куда более мощный взрыв сотряс Париж до самого основания. Через секунду погас свет. Померкли окна. Потухли фонари. Вопли зазвенели с новой силой, когда город погрузился в почти кромешную тьму.

Костры. Костры озарят мне путь. Я перекатилась на колени и встала, задыхаясь от дыма, снега и гари. Пепел набился между пальцев, в рот. На языке ощущался привкус крови. Не моей, чужой.

В девятнадцать меня чуть не затоптали в Эдинбурге. В шесть чуть не утопили в реках крови, пролитой солдатами на улицах Дублина.

Правда, Сайен не бомбил Дублин с воздуха. В ту пору нет. Нашира проторила дорожку к войне.

И она разразилась.

Кругом творилось сущее светопреставление. Крики. Паника. Безумие, навеянное страхом. Ориентируясь на руины моста, я судорожно прикидывала, в какую сторону податься. Земля содрогнулась от рева бомбардировщика. Нужно успокоиться и разыскать Арктура.

Припаркованный неподалеку автомобиль превратился в пылающий факел. Ударной волной меня сбило с ног и отбросило в сточную канаву, наполненную грязью. Слякоть моментально впиталась в волосы, одежду, холодила тело, тянула к земле.