Сотник

— Спрашиваешь, откуда мне сие известно? — Мишка уставился на грека. — От учителей. Был у нас тут священник, отец Михаил. Погиб от руки находников. Человек редкого ума, образование получил в Константинополе. Он мне и давал читать списки. Что-то сам переводил с иноземных языков, а что-то уже по-нашему написано. Наука та христианству не противна. Вот только откуда у язычников эти знания? Или ты их им принес? Ты же от Христа не отрекся, а у нас говорят, там за крест на колы сажают…

— За крест? Да кто ж такое врет? — поперхнулся от возмущения грек. — Вон Тимофей христианин, и дед его христианин был, и отец… — тут Феофан снова покосился на Тимку и не очень умело сменил тему. — Вон, у Медведя спроси. Он хоть и язычник, а человек правильный и врать не станет… А кстати, где он? Мне вообще-то домой пора — Мирон и так орал дурным голосом, отпускать не хотел, уж и не знаю, почему вдруг передумал. А задержусь у вас — и вовсе потом ни по какой нужде из слободы не выпустит, даже под охраной…

— Что, Мирон у вас главный? — приподнял бровь Мишка. — Разве ему Медведь не указ?

— У нас боярин всем указ, — отмахнулся грек. — А Мирон с Медведем… Не знаю я про их дела. Чего они там не поладили — пусть сами разбираются. Главное, чтобы ко мне не лезли!

— Ну, значит, с Медведем и поговорим, — кивнул Мишка. — Ведь он же тебя и прислал, чтоб нам встречу назначить? Что велел передать?

— Да ничего не велел! — грек немного подумал и вздохнул с некоторым раскаянием. — А может и велел, да я ничего не помню… Как у винодела пили — помню, а потом… Медведя и спрашивай!

Он ещё раз огляделся и сказал уже Макару:

— Если Медведь хочет, чтоб его нашли, то найдется, на то он и Медведь. А юношу этого непременно ему представьте. И от меня передайте — с ним пусть говорит. Разумен ваш боярич на диво, даром, что молод…

Глава 3

Ноябрь 1125 года Окрестности Михайловской крепости

— А ведь вертит чего-то грек! — хмыкнул Макар. — Пьяный-пьяный, а так и не сказал напрямую, зачем его Медведь к нам прислал. Хотя наговорил такого, что мне самому впору похмеляться — вроде и по-нашему, а вот спроси — о чем, и половины не повторю… А вот когда про Медведя — так словно затыкает его. Дурнем прикидывается.

— Ну, главное-то он сказал, — пожал плечами Мишка. — А остальное потом выясним, куда он теперь денется? Медведь его, похоже, прислал выяснить, есть ли тут с кем разговаривать. Что Аристарх ранен, они уже наверняка знают, потому и привёл он грека тебе. Дед в Ратном, а тут из Лисовинов только я. Вот тебе грек и сказал сейчас, что говорить будут со мной. Или ты не понял?

— И что у нас их боярич, значит, он не случайно проговорился? Мол, иди — не сомневайся, все по чести будет… — Макар ещё раз покрутил головой, что-то обдумывая, и кивнул. — Ага… Я-то понял. А скоро и другие поймут. Вот тогда — держи порты крепче, сотник… Пошли! Медведь, похоже, замерз уже, нас дожидаючись.

Далеко идти не пришлось. Едва лишь они углубились в лес, как один из сугробов с краю дороги шевельнулся, поднялся вместе с торчащими из него ветками куста и, отряхнувшись, обернулся укутанным в белый балахон с капюшоном крепким невысоким парнем лет двадцати с коротко постриженной курчавой бородкой и светлыми "ледяными" глазами на загорелом темным "зимним" загаром лице.

Мишка чуть не выругался вслух:

"Вот дьявол! Ведь даже не заметил ничего! Да-а, красиво… Стоп! А чего же тогда те, что на меня летом напали, так лоханулись? Или это другие? Ладно, потом разберемся…"

Макар, впрочем, не сильно удивился, как будто того и ждал: кивнул встречающему, которого, судя по всему, знал в лицо.

— Медведь ждет?

Взгляд пришельца лишь на мгновение задержался на молодом бояриче, но ни вопросов, ни какого-либо удивления Мишкино присутствие не вызвало.

— Ждет, — коротко кивнул "лешак" и, предложив следовать за собой, направился куда-то напрямик через кусты.

Небольшую — шагов пять в диаметре — хорошо утоптанную поляну, на которую привел их провожатый, явно приготовили к переговорам заранее. Там, на поваленном стволе дерева восседал тот, кто, по-видимому, и звался Медведем: коренастый жилистый мужик за сорок, в небрежно накинутом на плечи белом балахоне, таком же, как и у встретившего их "бойца".

Кивнул пришедшим на стоящие тут же пеньки, с которых кто-то загодя заботливо стряхнул снег.

— Здравы будьте, гости дорогие, — чуть глуховатый, низкий голос, и впрямь неуловимо напоминающий беззлобный звериный рык, прозвучал не то чтобы насмешливо, скорее просто приветливо. — Долго же вы собирались. Я чуть было не замерз, ожидаючи, а костерок раскладывать воздержался, чтоб ваших караульных попусту не волновать.

— Так мы пока не в гостях, — усмехнулся в ответ Макар. — Или ты уже в нашем лесу берлогу себе устроил?