Сотник

— Садись, сотник, поговорим… Вижу, Осьма ничего не сказал, только, как всегда, туману напустил. Ну да ладно, я и сам… Для своих — Путята, а для него, — Путята кивнул на Осьму, — боярин Вянденич, Семен по крещению, — он сделал паузу и веско добавил: — Мечник князя Киевского. Потому таиться от меня вам нет причины, Лисовины мне теперь не чужие. Детей побратима вы уберегли, Арина вон даже замуж собралась, за то спасибо — она мне как дочка. И не думал, когда сюда ехал, что так обернется, но тем лучше…

— Ещё родственничек, стало быть? — Корней смерил взглядом Путяту и опустился на лавку. — Это хорошо, урожай у нас нынче на родственников… Прям и не знаю, что с таким счастьем делать.

— Радоваться, боярин. Кому же ещё и помогать друг другу, как не родичам? А тебе сейчас никакая помощь не лишняя.

— Радоваться, говоришь? Может, и так… — Корней кивнул Мишке. — Михайла, а ну-ка, проводи Осьму, а то он с обозом не успеет вернуться.

— Осьма и сам дорогу найдёт, не маленький, — вмешался Путята, — а сотнику с нами интересней.

Дед, приподняв бровь, глянул на собеседника, перевёл глаза на внука, потом опять на Путяту и не возразил.

"Вот это мы приплыли, сэр Майкл! Ага, мечник князя Киевского — офицер по особым поручениям, если на наши деньги. Вот же угораздило Андрюху себе бабу отхватить! Долго прицеливался, называется, но уж попал, так попал… Дядька Путята, значит? Нет, пользы нам с него может оказаться много… Да вот хотя бы прям щас он объяснил воеводе, что без его наследника он с Корнеем дел затевать не станет. И не потому что дед плох, а потому, что он стар. А Путяту и тех, кто за ним, интересуют не прошлые заслуги, а будущие перспективы. Такое признание, сэр, как бы не покруче княжеской гривны — и дед это явно оценил.

Интересно, как киевский боярин с туровским купцом умудрился побрататься? И ещё вопрос: как это соотносится с бизнесом Арининого отца? Явно не случайное совпадение. И, подозреваю, "дядька Путята" не случайно объявился у своего старого побратима, когда у того начались проблемы. Интересно, что про это Осьма знает, а о чем догадывается?"

— Прости, господин воевода, но гостя уважить надо. Я быстро.

Осьма даже не стал дожидаться вопросов — сам заговорил, едва они отошли от склада.

— Ты, Михайла, не серчай на меня, что я сразу вам про Путяту не сказал. Сам посуди: такому человеку дорогу переходить мне не резон. Откуда мне знать, по какому делу он здесь объявился? Сам боярин Вянденич, конечно, из младшей ветви боярского рода происходит, но род-то из тех, кто ещё Аскольда с Диром посылал вдоль речки прогуляться! При всех князьях они в Киеве хозяева.

Что ветвь младшая, так это только заставляет их из шкурки выпрыгивать и дорогу себе пробивать зубами и локтями, потому мечников у князя хватает, но такие, как Путята, — наперечет. Отец его Святополку служил, а сын у Мономашичей в доверии: если посольство собирается и дело предстоит непростое, а то и опасное, так в составе его Путята наверняка окажется. А большего у меня не спрашивай: у тех, кто в те дела лезет, с долголетием туго. Несколько раз я его в деле видел, так что поперек ему никому лезть не посоветую.

— А сам-то чего полез? Тоже "не знал"? Что-то для "не знающего" ты слишком часто в жир ногами попадаешь, — хмыкнул Мишка и пояснил, видя недоумение на лице купца:

— Я про летний торговый поход говорю, Осьма. И не смотри на меня так, я же помню, как ты меня и деда тогда убеждал и как решал, куда идти — как раз после того, как с отроком Григорием переговорил. Ты куда шел-то на самом деле? В Давид-Городок, в который мы в тот раз так и не попали, или всё-таки в Дубравное, с Арининым отцом увидеться? Ведь не для того, чтобы Гришка домой на пироги завернул, ты тогда такой крюк заложил, а?