Социальные сети

— Даниэль, куда ты уходишь? — испугалась Кэтрин. Он промолчал. — Не смей убегать от меня!

Но Даниэль уже переступил порог. Тяжелая дверь хлопнула, и в квартире снова воцарилось молчание — гнетущее, как одиночество.

— Не смей убегать от меня… Не смей убегать от себя, я же люблю тебя! Я думала, что правда поможет нам сохранить любовь. — Кэтрин горько расплакалась и опустилась на колени возле двери, за которой навсегда исчезал из её жизни Даниэль.

«Ну что ж, Кэтрин, ты права. Я действительно хочу ту, что моей никогда не будет. Я видеть не могу Эль. Я жизнь готов ей испортить. Я могу убить её словом. Но я не могу заставить себя не думать о ней. При одной мысли о том, что она будет принадлежать другому, мне выть хочется. Я душу готов заложить за то, чтобы получить её», — думал Даниэль, спускаясь вниз по ступеням дома на Флит Стрит и оглядываясь в поисках такси. Но чёрного кэба не было, и Даниэль медленно пошел вперёд по заснеженной улице. Он поднял воротник пальто, спрятал в карманы руки и подставил лицо крупным хлопьям влажного снега, когда водитель такси просигналил ему и остановил машину. Даниэль сел в кэб, рассеянно провел ладонью по запорошенным снегом волосам и глубоко задумался. Водитель вежливо ждал, постукивая пальцами по кожаной оплетке руля. Через мгновение, показавшееся водителю вечностью, Даниэль очнулся и вспомнил, что его мать и приёмный отец уехали на рождество во Францию, оставив соседке запасной комплект ключей от дома в Оксфорде.

— Оксфорд, Пенсильвания Авеню, — произнес Даниэль и посмотрел в окно на тротуар, тонущий в хлопьях снега.

«Я должен забыть тебя, Эль. Я не могу и не хочу больше о тебе помнить. Нам нельзя быть вместе… Но — если бы только я не был сыном Мив-Шер, если бы ты не была дочерью Дэвида — я клянусь, всё было бы по-другому…».

Снег таял на длинных ресницах двадцатилетнего Дани и сбегал по его лицу влажными дорожками. Даниэль рассеянно провел рукой по глазам и удивленно посмотрел на скатившиеся в его ладонь капли. «Это снег», — решил Даниэль, давным-давно забывший, как выглядят его собственные слёзы. Он снова перевёл взгляд в запотевшее окно. Перед ним проносились дома и белые улицы Лондона. Город готовился проводить старый год и встретить год новый.

Через час кэб подъехал к молчаливому, занесённому снегом дому на Пенсильвания Авеню и остановился. Щедро расплатившись с водителем, Даниэль поднялся на соседское крыльцо и позвонил в дверной звонок. Из-за двери выглянуло хорошенькое женское личико.

— А, это ты, — девушка приветливо взмахнула ресницами и распахнула двери. — Заходи, — пригласила она.

— Привет, Гвен. Спасибо, но мне нужны только ключи.

— На, вот, держи, — девушка сняла с крючка тяжёлую медную связку. — А может, ты все-таки заглянешь? Я одна, — намекнула Гвен.

— Нет, Гвен. Ещё раз спасибо, но как-нибудь в другой раз. С Рождеством тебя.

— И тебя с Рождеством, — прошептала Гвен, глядя в спину Дани.

Отперев калитку, Даниэль открыл дверь дома и переступил порог.

Не зажигая света, он сразу же прошёл на кухню, скинул пальто на кухонный стол, вытряхнул сигарету из пачки. Подтянув к себе телефон, Даниэль набрал номер деканата ЛШЭ.

— Привет, Макс, это я, — сказал он. — Приезжай в Оксфорд. Нам надо поговорить.

— Говори сейчас, — торжествующе улыбнулся Уоррен.

Трудный для Даниэля разговор закончился ровно через час.

— Макс, Эль — твоя. Я на всё согласен, если ты дашь мне слово, что Эль ни о чём не пожалеет, — потребовал он.

— Не пожалеет, Кейд. Я люблю её, — и Макс положил трубку.

Услышав короткие, звенящие гудки, Даниэль отвел трубку от уха. Очень медленно и аккуратно положил её на рычаг. И одним бешеным, страшным движением смёл телефон на пол.

А потом наступил вечер.

На столе кухни как ни в чём не бывало по-прежнему стоял телефонный аппарат (Даниэль собрал его). А сам Дани, опираясь на подоконник, глядел на занесенный снегом сад: он ожидал Макса. Наконец, к штакетнику забора подъехал старенький «даймлер». Жёлтый свет фар выхватил занесенную снегом гравиевую дорожку, и «даймлер» Уоррена остановился. «Итак, Эль выбрала Макса. Надеюсь, Макс сообразил приехать сюда за ключами один?» — Даниэль впился зубами в плоть нижней губы и почувствовал вкус крови. И тут из завьюженного автомобиля выскользнула до боли знакомая девичья фигурка.

Даниэль глазам своим не поверил.

Но это действительно была Эль. Даниэль зло прищурился. С возрастающим раздражением он наблюдал, как его сестра заинтересованно окинула взглядом тёмные окна дома, после чего с энтузиазмом вытянула из машины явно тяжёлую сумку, помахала Максу — и, увязая в сугробах на десятисантиметровых каблуках, элегантно поковыляла к дому. А Макс послушно развернул автомобиль и поехал обратно, в Лондон.

«Kuss’ommakholyshit. Что здесь вообще происходит?»

Даниэль услышал осторожный стук в дверь, но не повернулся. Дверь, тем не менее, скрипнула, в прихожей по — хозяйски щёлкнул электрический выключатель, и на тёмный пол кухни скользнул тёплый лучик света.