Совершенно несекретно

— Вот и хорошо, потому что я хочу тебе помочь. Я ведь со многими общаюсь — и везде слышу: имидж у тебя сегодня, как у крайнего демократа и человека Бурбулиса, или, возьмем шире, человека правительства. Тебе это ни в коем случае не нужно, ты от этого только теряешь. Люди оценивают тебя отрицательно именно по этим соображениям. Я бы очень хотел, повторяю, тебе помочь, и я готов сделать это, но тебе надо занять место ближе к центру. Тогда тебе будет оказана полная поддержка депутатского корпуса. И прежде всего надо определить свою позицию как патриотическую — по защите интересов России.

Я удивился такой постановке вопроса, потому как моя позиция никогда крайней не была, она всегда тяготела именно к центризму, к золотой, что называется, середине.

А Олег продолжал:

— Да ты сейчас еще связан с такими людьми, как Юшенков и Якунин…

— …и с такими, как Амбарцумов и Ковалев тоже. Мне и по должности положено и необходимо общение со всеми. И если тебе показалось, что я на парламентских слушаниях по Курильским островам впал в некую крайность…

Поясню, что в вопросе об островах главным, конечно, является подписанный договор — это правовой документ. Но время и события, происходящие в стране, требуют переноса решения по островам на более поздний срок, когда положение стабилизируется. Проявить терпение нужно и России, и Японии. Вот линия, которую я проводил, председательствуя на парламентских слушаниях. Нетерпение проявляли отдельные депутаты, особенно коммунисты, и Олег Румянцев в том числе.

— Да, мне это показалось, — подтвердил Румянцев.

— Креститься надо, если кажется. Мне ведь тогда важно было, чтобы на твоих крыльях не воспарили правые, то есть коммунисты, которые к тебе торопливо пристраивались. Ты-то рванулся вперед, в атаку, а они хотели с твоего хребта дотянуться до своей цели.

Олег явно смутился:

— С моего хребта? Да как же так?

— А так, сам не видел, что ли? Я же по этой причине и сделал закрытыми слушания. Твоя объективная позиция — она не для сегодняшнего времени, она оказалась им в цвет, подходит для их восприятия и присутствует в их изложении только потому, что сегодня это выгодно им в противостоянии Ельцину. Они готовы тебя поддержать на словах, потому что твоя позиция оказалась чисто патриотической, находясь и вне разумности, и вне законности.

Мне хотелось еще объяснить Олегу, почему я поддерживаю нынешнее правительство. Растолковать, что Хасбулатов поставил главной своей задачей свалить Гайдара и других реформаторов. Это его, Руслана Имрановича, политическое кредо сегодня, его подлинное лицо. И если он этого не сделает, его карьере грозит гибель. Ну а что до страны, так, похоже, до нее Хасбулатову дела не было и нет.

Видимо, Олег не понимал, что нашей главной проблемой в тот период было сохранение в течение предстоящих двух самых тяжелых месяцев существующего правительства. И не только сохранение, а и защита его. Но об этом с Олегом Румянцевым мы продолжили разговор значительно позже.

Развязка ситуации, спровоцированной Хасбулатовым, наступила довольно быстро.

Во время осенней сессии началась подготовка к Седьмому съезду. Этот съезд ожидался как съезд особый, на котором Хасбулатов, видно, решится разделаться сразу со всеми своими противниками. Предполагался на съезде импичмент президенту или, в крайнем случае, серьезное ограничение его полномочий, для реализации чего тщательно разрабатывались поправки к действующей Конституции.

Значительное внимание уделялось будущему голосованию, организацию которого взял на себя Воронин: его кабинет превратился в приемную депутатов, и, как рассказывали некоторые из них, от Воронина зависело выделение средств из фонда председателя Верховного Совета на нужды того или иного региона. Этот фонд был создан по инициативе Хасбулатова из средств бюджета и оказался для него удобным инструментом при взаимодействии с депутатами и руководителями регионов.

После голосования на сессии Верховного Совета за недоверие Хасбулатову, когда результат оказался в его пользу, представлялось маловероятным поднять депутатов на освобождение Руслана Имрановича от должности председателя. Скорее, большинство было готово за все издержки и потери первого года реформ принести в жертву правительство и даже президента, ограничив его полномочия, а то и проголосовав за импичмент ему. Вероятно, срабатывал тут и принцип самозащиты от роспуска и других неприятностей, а самое главное, Хасбулатов нашел очень верную линию — на защиту депутатов, Верховного Совета, съезда и Советов вообще как формы власти. И, естественно, оказался сам под защитой депутатского корпуса. Изменился тон председателя по отношению к депутатам, он стал выборочно высмеивать тех, над кем, как предполагал, посмеется большинство. Словом, предстоящий съезд был уже полностью обречен на управляемость Русланом Имрановичем.