Советник царя Гороха (сборник произведений)

Делать нечего, ребятушки-бородатушки борзенько выгрузили часть ящиков, запихнули своих товарищей в будку и заложили все обратно. Мы помолились и поматерились про себя, поехали. Дорога пустынная, гладкий, как зеркало асфальт: я жму на всю гашетку, за нами стелется пыльное курево. Даже успокоились немного. «Вот, было бы хорошо, если бы никого нам до самого Гарьяна не повстречалось!» – думал я. Только успел я так подумать: смотрю, из-за пригорка выруливает две «Тойоты», и на них, конечно – пара арабов и человек пять негров в зеленых, как знамя ислама, косынках. Здравствуйте, пожалуйста! Привет от полковника Каддафи…

Остановили они нас, придирчиво посмотрели документы, приказали открывать машину для досмотра. Мы стали зеленее, чем их косынки: сердце буквально выскакивает из груди. Даже когда в юности был безумно влюблен и шел на первое свидание, мое сердце было куда спокойнее, чем в тот драматический момент. Задние двери будки окрылись с громким скрипом, который показался мне оглушительным. Крепкий негр влез на подножку, начал внимательно все разглядывать. Потом указал на два ящика сверху, и два других чернокожих в мгновение ока их достали. Он еще секунд десять всматривался, принюхивался, но потом спрыгнул и показал, что можно закрывать. Ящики они забрали себе. Вполне нормальная ситуация. Когда я вновь влез в кабину и поставил ноги на педали, то мне показалось, что педалей не было. Ноги просто одеревенели.

Машина дернулась и заглохла. Я поворачиваю ключ – загорается лампочка – но стартер не желает крутить. Просто ни в какую. Оп-па, приехали! Видя эту картину, один из арабов начал суетится возле своей «Тойоты». Достали трос и подзывают меня к себе из кабины, улыбаются так, предлагая «сдернуть». Спасибо, конечно, ребята вы неплохие, но блин… как же я вас боюсь, учитывая то, что у меня в машине. Чувствую себя, словно деревянная кукла. Кое-как подцепили трос, поставил «Фиат» на нейтраль… «Тойота», шлифуя асфальт всеми четырьмя колесами, страгивает нас с места… Чуть разогнались, передача – толчок, и движок, зачихав, начинает дышать. Вылез из кабины, отсоединил трос, пролепетал местное: «Шэкэра, соллэ алля». Меня принялись хлопать по плечу, еще бы чуток, и бросились бы обниматься. А в это время в будке нашего «Фиата» нервничали двое мятежников, и более всего я боялся, что они воспримут крики каддафистов как то, что мы их выдали, и отколят какой-нибудь фортель в стиле «мучеников за веру». Вариантов у сидящих среди ящиков было масса: от безумной атаки до самоубийства с помощью гранат. А, откровенно говоря, меньше всего мне хотелось становится мучеником за их революцию.

Но, мы выбрались оттуда! Йес! Тихим сапом выехали наконец и сгрузили наших смуглокожих «тарасов бульб» возле Гарьяна. Тогда на этом наши приключения не закончились, но об этом чуть позже.

В четвертой поездке ситуация была целиком противоположная. Теперь нам пришлось тем же способом провозить чернокожего каддафиста через мигрирующие посты Переходного Совета. Каддафист был ранен в ногу, и сквозь запыленную повязку проступала кровь.

Правда, здесь ситуация была поспокойнее, так как в кузов ни при одной проверке никто не лазил: просто проверили документы, а один из революционеров уговаривал нас (наверное, минут тридцать, не меньше) купить у него автомат «всего за 200 долларов», и предлагал целых четыре запасных рожка к нему. Двести долларов за китайский юзаный «Калаш» – может это и не слишком много, не знаю. Просто в нашем случае, – вопреки бессмертным словам Абдуллы из «Белого солнца пустыни»: «Кинжал хорош для того, у кого он есть»,– обладание оружием сослужило бы нам плохую службу. С автоматом в кабине мы выглядели бы в высшей степени подозрительно, а против отряда, вооруженного несколькими ДШК – это «пукалка», которой мы бы даже не успели воспользоваться.

Третий случай произошел с нами, прошу прощение за каламбур, в третьей поездке. Вся поездка происходила в высшей степени спокойно, мы отвезли груз в Аль-Зинтан, быстро разгрузились около местного футбольного стадиона с довольно ухоженным газоном (не часто, кстати, увидишь такое в городках посреди Сахары), и, любуясь бесчисленными руинами бывшей крепости, поехали назад. Но не успели мы толком выехать за пределы Аль-Зинтана, как нас остановил патруль революционеров. Ну, ничего, дело то обычное. Мы вышли из кабины, Жека что-то сказал Халиду. Смотрю, как то один из революционеров насторожился, а потом что-то принялся горячо доказывать своим товарищам, они все подняли гвалт, словно стая разъяренных гусей. Ничего не понимая, поворачиваюсь к Халиду и вижу, что он весь подбледнел и как-то сник. Глянув на меня затравленным взглядом, Халид произнес: «They say, that you are Russian mercenaries of Kaddafi. It seems for them, that you speak with Russian accent! They propose to kill us immediately…» Говорил он это сначала возбужденно, а затем все мрачнее и мрачнее, казалось, что у него просто батарейки садятся.