Читаем Советская поэзия. Том первый полностью

Достоинство пчелы — не жало и не яд,И соловей поет не только о печали.И на восход нам путь открыт, и на закат,И в будущие дни, и в те, что прошлым стали.Мы, горечи хлебнув, поверим в жизнь опятьИ выберем рассвет, встающий над вершиной.В грядущем сын и дочь сумеют сочетатьУсердие пчелы и посвист соловьиный.Так снова — в добрый путь, да поведет нас честь,Да не помянут нас потомки грубым словом!Пчела не для того летит, чтоб яд принесть,Но чтобы в улей свой вернуться с медом новым.

‹1946›


ЗАБОТА


Лишь только луч цветка коснется, щекоча,А ветерок, кусты взъерошив, захохочет,Как, крылья подоткнув, кузнечик сгорячаУ наковаленки своей уже хлопочет.Усами жесткими он грозно шевелит,Усы в ногах снуют с зеленым нетерпеньем,А мошкаре лесной стрекочет он, сердит:«Мне надобно ковать! Отстаньте с вашим пеньем!»Кузнечик прыгает, — какая суета, —От кустика к цветку легко перелетая,Травинку хилую догонит у кустаИ спросит: «Припаять? Работа не простая!»Впивается его зовущий молот самВо множество забот, звенящих и летучих.Кузнечик приумолк. И вновь к своим трудамВернется он, когда блеснет заря сквозь тучи.

‹1947›


ЛЕТУЧАЯ МЫШЬ


Уже не ночь, еще не день,И свет зари пока неведом,И мышь летучая, как тень,Влетает в щель меж тьмой и светом.Она проскальзывает в сон,Она виденьем из виденийВдруг прошмыгнет за грань временЗигзагом мимолетной тени.Она торопится домой.Пора! Она боится солнца.Ее терзает свет прямойСлепящего, как медь, оконца.И перепончатую шаль
Подняв над темной головою,Она летит куда-то вдаль,Освистанная синевою.Как день пришел, как ночь ушла —Не разобрать летучей мыши.Сейчас был свет. И снова мгла.То вниз летит, то взмоет выше.Утомлена, ослеплена,Косым лучом не обогрета,Вмиг улетает прочь онаНад зыбкой гранью тьмы и света.

‹1948›


ОСЕНЬ


Там листья не шуршат в таинственной тревоге,А, скрючившись, легли и дремлют на ветру,
Но вот один со сна поплелся по дороге,Как золотая мышь — искать свою нору.И сад не сторожат — пусть входит, кто захочетТам вихри, холод, дождь, секущий и косой,И — никого. Печаль одна здесь слезы точит,Но вдруг жужжанье слух улавливает мой.Пчела спешит пешком по рыхлому песочку,Тяжелым обручем пчелиный сжат живот,И так она ползет чрез пень и через кочкуИ судорожно вдруг на голову встает,И крылышки свои вдруг задирает криво,Как зонтик сломанный, они теперь торчат,И смерть уже слышна в жужжанье торопливомНа осень тишина переезжает в сад.

‹1948›


НАЛИВАЙ ПОЛНЕЙ!


Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия