Читаем Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне полностью

Как скрипки первое дрожанье,Как робкий взлет и стон смычка —Уже коснулось увяданьеРукой серебряной виска.Осенний лист устало кружит,Ты падай с ним и с ним лети.Но мне ль под шелест желтых стружекО прежней удали грустить?Рябин пылающие бусыВорвались гроздьями в окно.И перелив осенних музыкПьянит, как старое вино.И только жгучее желаньеЛелеет мысльОдну,Одну —
               спокойно встретить увяданье               и чувствовать в себе весну.1940

376. «Вспыхнула испуганная рама…»

Вспыхнула испуганная рамаБлеском ослепительным стекла:Молния, как будто телеграмма,Тучами тяжелыми прошла.А за ней раскатисто и низкоШел вдогонку разъяренный гром,Словно кто-то требовал распискуИ грозил поставить на своем.Гром отгрохотал, и над домамиСнова и просторно и светло…Только от тебя ни телеграммы,Ни простой открытки не пришло…1940

377. ЗДЕСЬ ВСЁ — ЧИНАРЫ КОЛЫХАНЬЕ…

Здесь всё —               чинары колыханье,               листва, шуршащая у ног,               коров протяжное мычанье               в крутых извилинах дорог,               и осень, что пришла так рано               по склонам гор к морской волне,—Стихи напомнило ТерьянаИ стало вдвое ближе мне.Ведь он, как я, любил когда-то               осенний голос,               шум воды,               часы печального заката,               мерцанье утренней звезды…Он славил светлый мир, тоскуя,
Он шел к нему сквозь боль и тьму…За это всё благодарю яИ низко кланяюсь ему.1940

378. «Картины пишем, акварели…»

Картины пишем, акварелиВсех уголков родной земли,Чтоб пограничники смотрелиИ крепче землю берегли.Стихи мы пишем дни и годы,Мы отдаем им жизнь свою,Чтоб с ними шли бойцы в походыИ побеждали бы в бою.Мы плавим сталь в печах и домнах,А после выплавки, устав,Лежим в тиши квартир и комнат,Листая воинский Устав.
1940

379. «Пусть буду я убит в проклятый день войны…»

Пусть буду я убит в проклятый день войны,Пусть первым замолчу в свинцовом разговоре,Пусть… Лишь бы никогда не заглянуло гореВ твой дом, в твои глаза, в твои девичьи сны…Пусть не осмелится жестокая рукаЧеркнуть в письме, в скупой на чувства фразе,Что ты в разорванном лежишь противогазеИ бьется локон твой у синего виска…1941

ИВАН ПУЛЬКИН

Иван Иванович Пулькин родился в 1903 году в крестьянской семье в деревне Шишкове, Московской области (недалеко от Волоколамска). Кончил три класса церковно-приходской школы. Дальше учиться не удалось, вскоре его отдали мальчиком в трактир. В 1915 году приехал в Москву и поступил учеником наборщика в типографию. В 1917 году вернулся в деревню, крестьянствовал, помогал матери.

После Октябрьской революции вступил в сельскую комсомольскую ячейку. Учился на курсах политпросвета в Волоколамске, занимался пропагандистской работой.

В 1924 году переехал в Москву и поступил в редакцию газеты «Молодой ленинец». Учился в Высшем литературно-художественном институте им. Брюсова. В 1929 году работал в газете «Московский комсомолец». С 1930 по 1934 год — редактор в Государственном издательстве художественной литературы.

Иван Пулькин печатается с 1924 года. Сначала в «Молодом ленинце», в журналах «Смена», «Комсомолия», в «Журнале крестьянской молодежи»; с конца 20-х годов — в «Октябре», «Новом мире», «Известиях».

Перейти на страницу:

Все книги серии Антология поэзии

Песни Первой французской революции
Песни Первой французской революции

(Из вступительной статьи А. Ольшевского) Подводя итоги, мы имеем право сказать, что певцы революции по мере своих сил выполнили социальный заказ, который выдвинула перед ними эта бурная и красочная эпоха. Они оставили в наследство грядущим поколениям богатейший материал — документы эпохи, — материал, полностью не использованный и до настоящего времени. По песням революции мы теперь можем почти день за днем нащупать биение революционного пульса эпохи, выявить наиболее яркие моменты революционной борьбы, узнать радости и горести, надежды и упования не только отдельных лиц, но и партий и классов. Мы, переживающие величайшую в мире революцию, можем правильнее кого бы то ни было оценить и понять всех этих «санкюлотов на жизнь и смерть», которые изливали свои чувства восторга перед «святой свободой», грозили «кровавым тиранам», шли с песнями в бой против «приспешников королей» или водили хороводы вокруг «древа свободы». Мы не станем смеяться над их красными колпаками, над их чрезмерной любовью к именам римских и греческих героев, над их часто наивным энтузиазмом. Мы понимаем их чувства, мы умеем разобраться в том, какие побуждения заставляли голодных, оборванных и босых санкюлотов сражаться с войсками чуть ли не всей монархической Европы и обращать их в бегство под звуки Марсельезы. То было героическое время, и песни этой эпохи как нельзя лучше характеризуют ее пафос, ее непреклонную веру в победу, ее жертвенный энтузиазм и ее классовые противоречия.

Антология

Поэзия

Похожие книги