Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Не надо скидок.                         Это пустяки —Не нас уносит, это мы уносимС собою всё,                       и только на пескиКаскад тоски                    обрушивает осень.Сожмись в комок и сразу постарей,И вырви сердце — за вороньим граем —В тоску перекосившихся окраин,В осеннюю усталость пустырей.Мучительная нежность наших днейУдарит в грудь,                          застрянет в горле комом.Мне о тебе молчать еще трудней,Чем расплескать тебя полузнакомым.И память жжет,                             и я схожу с ума —Как целовала. Что и где сказала.Моя любовь!

                      Одни, одни вокзалы,Один туман —                        и мост через туман.Но будет день:                        все встанут на носки,Чтобы взглянуть в глаза нам                                          в одночасье.И не понять — откуда столько счастья?Откуда столько солнца в эту осень?Не надо скидок.                        Это мы уносимС собою всё.                         А ветер — пустяки.1939

405. «Я очень люблю тебя. Значит — прощай…»

Я очень люблю тебя. Значит — прощай.И нам по-хорошему надо проститься.Я буду, как рукопись, ночь сокращать,Я выкину всё, что еще тяготит нас.Я очень люблю тебя. Год напролет,

Под ветром меняя штормовые галсы,Я бился о будни, как рыба об лед(Я очень люблю тебя),                                       и задыхался.И ты наблюдала (Любя? Не любя?),Какую же новую штуку я выкину?Привычка надежней — она для тебя.А я вот бродяжничать только привыкну.Пойми же сама — я настолько подрос,Чтоб жизнь понимать не умом, так боками.В коробке остался пяток папирос —Четыре строки про моря с маяками.С рассветом кончается тема. И тутКончается всё. Расстояния выросли.И трое вечерней дорогой бредутС мешками.                      За солнцем,                                          за счастьем,                                                           за вымыслом.1939?

406. ФРАНСУА ВИЙОН

Век, возникающий нежданноВ сухой, отравленной траве,С костра кричащий, как Джордано:«Но всё равно ведь!» —                                  Вот твой век!Твой век ударов и зазубрин,Монахов за стеной сырой,Твой век разобран и зазубрен…Но на пути профессоровТы встал широкоскулой школой…Твой мир, летящий и косой,Разбит, раздроблен и расколот,Как на полотнах Пикассо.Но кто поймет необходимостьТвоих скитаний по земле?Но кто постигнет запах дыма,Как дар встающего во мгле?Лишь тот, кто смог в ночи от градаПрикрыться стужей как тряпьем,—

Лишь тот поймет твои баллады,О метр Франсуа Вийон!…И мир, не тот, что богом навран,Обрушивался на квартал,Летел, как ветер из-за Гавра,Свистел, орал и клокотал.Ты ветру этому поверил,Порывом угли глаз раздул,И вышвырнул из кельи двери,И жадно выбежал в грозу,И с криком в мир, огнем прорытый,И капли крупные ловил,И клялся тучам,                         как открытью,Как случаю и как любви.И, резко раздувая ноздри,Бежал, пожаром упоен…Но кто поймет, чем дышат грозы,О метр Франсуа Вийон!1939

407. «Пустеют окна. В мире тень…»