Современная польская повесть: 70-е годы

Судья (к Б. М.). Только поэтому?

Б. М. Ну и чтобы оглядеться и найти нужную тропинку.

Судья (к Б. М.). А еще?

Б. М.(молчит).

Прокурор (к Б. М.). Обвиняемый, припомните, на следствии вы говорили и еще об одной причине остановки.

Б. М.(молчит).

Прокурор (второму обвиняемому, который засыпает Б. М.). А вы помните? Почему остановились?

Второй обвиняемый. Чтобы еще несколько раз хлестнуть веревкой А. В.

Судья (к Б. М.). Почему били на краю зарослей?

Б. М.(молчит).

Второй обвиняемый. Потому что Б. М. сказал: приложи его пару раз веревкой по спине, а то он замедлил бег на гребне дамбы.

Судья (второму обвиняемому). Что такое гребень дамбы?

Второй обвиняемый. Верхняя часть, вершина.

Прокурор

(к Б. М.). Замедлил ли А. В. бег на гребне дамбы?

Б. М. Да.

Прокурор (второму обвиняемому). Действительно А. В. замедлил там бег?

Второй обвиняемый. Может, и замедлил.

Судья (второму обвиняемому). Точно замедлил?

Второй обвиняемый. Может быть…

Прокурор (к Б. М.). Что было потом?

Б. М. Потом мы вышли на широкую тропу, ведущую к берегу.

Прокурор (к Б. М.). Как вы себя вели, обвиняемый, когда А. В. тащили по тропе?

Б. М.(молчит).

Прокурор (второму обвиняемому). Как вел себя Б. М., когда вышли на тропинку?

Второй обвиняемый. Он опять хлестнул А. В. по ногам.

Прокурор (второму обвиняемому). Один раз?

Второй обвиняемый. Несколько раз.

Прокурор (второму обвиняемому).

И опять перечислялись имена?

Второй обвиняемый. Было такое.

Прокурор (второму обвиняемому). Попрошу вас повторить.

Второй обвиняемый. Опять то же самое: это за Л. Ц., это за К. З., это за М. Я., это за изнасилование ясновельможной паненки.

Прокурор (второму обвиняемому). Только перечисление?

Второй обвиняемый. Ну, еще добавлял, что Л. Ц., К. З. и М. Я. тоже чувствовали боль, когда их били люди А. В., и что К. З. от этих побоев умер.

На этой странице книги судебного процесса, примерно посреди нее, имеется отступ, а после большими буквами написано — заседание при закрытых дверях.

Заседание должно было быть закрытым, поскольку речь шла об изнасиловании ясновельможной паненки: это было захватывающее чтиво — я имею в виду не наготу ясновельможной паненки, наготой женщины меня не удивишь; да впрочем, в этой части показаний содержится не столько описание наготы, сколько тщательное расследование факта: принимал ли А. В. участие в изнасиловании, а если нет, то не подговаривал ли других не робеть и добраться до ясновельможной паненки; но все события, связанные с этим — как можно судить по данному разделу документов, — невероятно трудно с точностью восстановить, поскольку происходили они в невероятной сумятице, когда недалеко от дворца и дворцовых построек еще шли бои, война еще не кончилась и, хотя немцы отступили (а бежали они лишь после ожесточенных боев, когда в течение нескольких часов дворец не раз переходил из рук в руки), еще долгое время пули сыпались на дворцовые постройки; а потом все затихало, и тогда господское имение бывало ничейным.

В той части процесса, которая проходила при закрытых дверях, необыкновенную бойкость продемонстрировал адвокат; по стенограмме чувствуется, что он чрезвычайно ловко охотился за малейшими деталями и за любым словом, которое могло бы дать ему повод заронить подозрение, что А. В. каким-то образом ответствен за то, что случилось с ясновельможной паненкой; кроме того — что тоже можно почувствовать, читая данный раздел протоколов, — это дало бы адвокату возможность показать порочность личности А. В., и еще его деятельность, а в результате появилась надежда на смягчение решений суда, включая и приговор участникам карательной группы, которая, действуя под непосредственным руководством Б. М., самым жестоким образом расправилась с А. В. в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое апреля 1945 года.

Что касается того, что произошло с ясновельможной паненкой, то бойкость проявил не только адвокат, но и прокурор, и все члены суда, и главный свидетель, которым — вот чудеса-то — оказался двенадцатилетний однорукий мальчик, и этот мальчик, несмотря на прифронтовую сумятицу, а может быть, и именно благодаря этому, многое подсмотрел и подслушал.