Современная польская повесть: 70-е годы

Судья. Продолжайте.

Свидетель. Она еще раз попробовала выбраться из этого содома и помчалась к реке, думала, что ей удастся переплыть и по излучине другого берега добраться до колонны помещичьих повозок и бричек, которая сумела проскочить линию фронта; но и эта третья попытка не удалась ей, река была заминирована, о чем она каким-то чудом узнала во время своего сумасшедшего галопа, кроме того, по реке густо плыли трупы людей и животных, то и дело они наталкивались на мину, как бы на свою вторую смерть.

Свидетель закончил показания этим философским заключением, и суд даже задумался, но любопытство прервало затянувшееся молчание, и вновь последовал вопрос.

Судья (свидетелю). Пожалуйста, продолжайте.

Свидетель. А потом, известно, что было потом, волей-неволей ей пришлось вернуться в усадьбу и спрятаться вместе со слугами.

Возвращаясь к разделу «Заседание при закрытых дверях», а в этом разделе к моменту, когда изнасилованная каким-то солдатом обнаженная ясновельможная паненка выскочила из разбитого снарядами правого крыла дома и спряталась в винном погребе, следует сказать, что, как только она оказалась в подвале, вновь посыпались кирпичи, и она опять чудом избежала смерти.

Но кто-то знал, что она там, — возможно, это заметил тот главный свидетель, тот мальчик, безрассудно отважный, столь захваченный войной, столь пораженный превратностями ее, столь наивно увлеченный ее проделками, что стал безоглядным смельчаком и утратил всякую осторожность в течение всего боя, в течение всей ночи вплоть до утра, когда все затихло, и вдруг неизвестно откуда взялась шрапнель, эта последняя шрапнель, и один-единственный, острый как нож кусочек металла оторвал ему левую руку по локоть; возможно, этот мальчик заглянул сквозь щель в заваленный подвал и увидел там у бочки вина ясновельможную паненку и шепнул об этом кому-то; ведь кто-то должен был знать, что она там, иначе не было бы этой шутливой, но многозначительной фразы — может, хотите попробовать господского мясца.

Мальчик, однако, утверждает, что тогда он еще не заглядывал в подвал, что он заглянул в него позже, уже когда туда кое-кто заходил, а потом наконец туда спустились два старика.

Итак, кто же видел ясновельможную паненку в тот момент, когда она нагая бежала туда из правого крыла дома?

Суд этого не установил, и никто об этом не узнает, как тут узнать, ну как… Так же не удалось установить во время судебного разбирательства, кто же сказал — может, хотите попробовать господского мясца, — слова, сперва непонятные, но после соответствующих пояснений ставшие поразительно ясными и вызвавшие многозначительные покашливания, странные полуулыбки и покачивания головами.

Но ведь надо признать, все было так необычно, что в голове не умещалась столь неожиданная перемена, не мог уместиться столь малый отрезок времени, разделяющий скачку ясновельможной паненки, одетой в костюм для верховой езды, и ее же абсолютную наготу в погребе; еще недавно в узких брюках, в элегантных сапогах, в жакете, сильно затянутом в талии, с хлыстом в правой руке, с дивно развевающимися волосами, на лошади, вытянувшейся в галопе в прямую линию; и после этого совершенно голая в подвале.

Все это из-за войны, о которой так любят вспоминать старики, не стыдятся и рассказывают, рассказывают, как было на войне, живописуют тот старый, странный мир.

Судья (мальчику). Когда ты заглянул в погреб?

Мальчик.

Уж к вечеру.

Судья (мальчику). Что ты увидел?

Мальчик. Ясновельможную паненку.

Судья (мальчику). Как она выглядела?

Судья спрашивал об этом прежде и знал, и все члены суда, и прокурор, и защитники — все, кто принимал участие в закрытом заседании, знали, что в погребе она была голая; однако судье как бы недостаточно было рассказа о наготе ясновельможной паненки, и он спрашивал вновь и вновь, он как бы в какой-то момент отошел от судебных правил, от судебного мышления, призванного кратчайшим путем, без болтовни установить суть фактов, и влез в шкуру обычного любопытного человека, страшно захотевшего посмотреть на красивую голую девушку.

Мне это пришло в голову во время чтения протоколов и показаний, представляю, как бросилось это в глаза всем присутствовавшим на заседании.

Судья

(мальчику). Как она выглядела?

Мальчик. Была без ничего.

Судья (мальчику). Как ты мог это заметить?

Мальчик. В погребе была пробита стена, и сначала туда попадал свет.

Судья (мальчику). Как у погреба, находящегося в земле, может быть пробита стена, сквозь которую проникает свет?

Мальчик.

Снаряд разорвал землю и пробил стену, сквозь дыру в земле и пробоину в стене и попадал свет.

Судья (мальчику). Та девушка была совершенно голая?

Мальчик. На ней не было ничего.

Судья (мальчику). Что она там делала?

Мальчик. Сидела на земле возле бочки.

Судья (мальчику). Она была одна?

Мальчик. Сначала, когда было видно, сидела одна.