Совы охотятся ночью

— Это ведь всего один раз было, — произнесла Нэнси, готовая разрыдаться. Она потупила глаза, не в силах встретиться с собеседником взглядом.

— Боюсь, одного раза вполне достаточно.

— Вы уверены, доктор Коллинз?

— На сто процентов. Вы, быть может, поговорите с моей супругой? Вероятно, вам легче будет довериться женщине?

— Нет! Я не хочу, чтобы еще кто-нибудь знал.

— Ну, вряд ли у вас получится долго скрывать это. Уже становится заметно, еще месяц и…

Заметно! Она обеими руками обхватила живот.

— Нам нужно еще сделать анализы, и я хочу, чтобы вы съездили в больницу в Барнстепле, — продолжил доктор. — Вы девушка молодая, здоровье у вас отменное, так что оснований для беспокойства нет…

Ага, как бы не так! «Оснований для беспокойства нет…» Есть, да еще и какие! Откровенно говоря, бедняжка была в полном ужасе.

— Ничего не хотите мне сказать по поводу отца ребенка?

— Нет! — Нэнси решила, что не расскажет никому. Пока не поговорит с ним. Вот только сможет ли она признаться хотя бы ему?

— Было бы неплохо, если бы вы пришли ко мне оба. — Доктор Коллинз видел, в каком расстройстве пребывает пациентка, и ободряюще улыбнулся. — Как его зовут?

— Джон, — выпалила девушка. — Местный парень. Я познакомилась с ним в Байдфорде. Мы… — Она закусила губу. — Это всего только один раз было, правда. Я и не думала…

— Не хотите чаю?

Нэнси покачала головой. По щекам ее струились слезы. Доктор Коллинз подошел ближе и положил руку на плечо пациентке.

— Не нужно так переживать, — сказал он. — Иметь ребенка — это замечательно. Моя жена назвала бы это чудом — зарождение новой жизни. И вы не единственная молодая женщина, допустившая ошибку. Вам следует быть сильной… ради ребенка.

— Никто не должен знать!

— Ну, родителям-то сказать придется. Они первыми должны узнать. Они отправят вас погостить у родственников. Все можно устроить, Нэнси. Ребенка отдадут в приемную семью, и вы вернетесь домой как ни в чем не бывало.

Уже на следующий день Нэнси посетила библиотеку в Байдфорде и порылась в медицинских книгах, но не нашла там того, что надеялась узнать. Ей хотелось предотвратить рождение ребенка. От кого-то она слышала, что тут может помочь, если выпить много джина. Не потому ли этот напиток прозвали «материнская погибель»? А еще одна девушка в «Красном льве» говорила, что нужно принять очень горячую ванну. Так она и поступила в субботу вечером, пока ее родители ходили в кино. Применила оба средства. Выпила полбутылки «Старого Тома» и залезла, прямо в одежде, по шейку в воду, от которой шел пар. Ночью ее стошнило, и она надеялась, что рецепт сработал, но когда пошла к доктору Коллинзу, то узнала, что никаких перемен в ее состоянии не произошло.

И тогда Нэнси написала человеку, которого в беседе с врачом назвала Джоном. Она напрямую сообщила, что ждет ребенка и что отец он, поскольку у нее никого больше не было. Она не угрожала ему разоблачением и пообещала никому больше об этом не рассказывать. Но призналась, что ей страшно, она совсем одна и нуждается в помощи.

Ответ пришел на следующее утро, в толстом белом конверте, удивившем ее своей тяжестью. Адрес был напечатан на машинке. Наверное, он написал ей очень длинное письмо, подумала девушка. Но из вскрытого конверта выпали двенадцать пятифунтовых купюр и листок бумаги с именем и адресом некоего доктора на Бейкер-стрит в Лондоне.

Можно ли поступить более жестоко? Записка была без подписи, отпечатанный на машинке текст скрывал почерк, так что установить автора никто не сумеет. Ни тени сочувствия или понимания. И никаких вариантов. «Избавься от плода». Вот и все послание. И было что-то смутно пугающее в этой точно рассчитанной сумме в шестьдесят фунтов, выплаченной помятыми пятифунтовыми банкнотами. Нэнси знала, что этот человек наверняка навел справки. И выясни он, что аборт стоит шестьдесят фунтов и два шиллинга, непременно вложил бы в конверт горсть монет.

Это письмо изменило все.

Прежде Нэнси стыдилась себя. Считала, что одна виновата в случившемся. Теперь все стало иначе. Она знала, что не сможет назвать отца ребенка. В таком случае разгорится скандал, который в первую очередь ударит по ней самой и вынудит навсегда уехать из Тоули. Но она не совсем бессильна. У нее все еще есть шанс заставить мерзавца заплатить за содеянное — и это встанет ему значительно больше шестидесяти фунтов.

Сидя за столом и наблюдая, как минутная стрелка на часах в коридоре потихоньку подбирается к двенадцати, Нэнси Митчелл приняла решение. Отец ребенка думает, что откупился от нее. Она докажет ему, что он ошибается.

Глава 4

Тайны и тени