Сожженные революцией

Кое-как объяснившись с отцом и с мужем, она уезжает в Европу – учиться. В Цюрихе слушает лекции профессора Гергхера, специалиста по рабочему вопросу, марксиста с бернштейнианским уклоном. Потом едет в Англию, знакомится и спорит с вождями тред-юнионистского движения. Вернувшись в 1899 году в Россию, общается и конфликтует со столпами русского марксизма. В это же время в леворадикальной печати появляются её статьи на социально-экономические темы. В 1901–1903 годах – опять по Европам: Германия, Франция, Швейцария, Бельгия… Знакомства среди высшей элиты социал-демократии: Карл Каутский, супруги Лафарг, Плеханов. Постепенно она проникается утопической уверенностью: изменить женскую долю к лучшему можно только в социалистическом обществе, где каждый каждому – друг, товарищ и брат, где государство, утратив функции насилия и принуждения, сохранится лишь как инструмент всеобщей взаимопомощи. Об этом пишет статьи и книги, которые приносят ей известность в кругу социалистов. Вернувшись в Петербург, ведёт пропаганду равенства и братства в воскресной школе для рабочих и работниц за Невской Заставой.

1905 год. 9 января. Кровавое воскресенье. Вместе со своими рабочими Коллонтай участвует в роковом шествии, расстрелянном солдатами и растоптанном казаками. В этот же день в России начинается революция. Александра со всей страстью бросается в революционное море. В апреле 1905 года в качестве представительницы социал-демократии выступает на первом в России общеженском митинге в зале Тенишевского училища. В октябре включается в работу Петербургского совета рабочих депутатов. На первом его заседании в стенах Технологического института знакомится с Троцким. Ведёт агитацию на фабриках и заводах. Создаёт женские рабочие организации. Заседает в Петербургском комитете РСДРП, не примыкая ни к большевикам, ни к меньшевикам, гнёт свою линию. Ещё одно знакомство этого времени – Ленин (до этого знали друг друга заочно, по печатным работам). В 1906 году редактирует «Рабочий ежегодник» (вышел только один номер) со статьями Луначарского, Мартова и других. Едет в Германию, в Мангейм, на конференцию германской социал-демократической партии; в следующем году – в Штутгарт на международную конференцию женщин-социалисток. Пытается, правда, безуспешно, создать женскую организацию в составе РСДРП. В Петербурге, на Лиговке, организует «Общество взаимопомощи работниц» – нечто вроде женского политического клуба. Борется с буржуазными «равноправками» (русская версия тогдашнего феминизма). Участвует в подготовке Всероссийского женского съезда. Пишет статьи о женском вопросе. Перечислить всё, чем она успевает заниматься в эти три бурных года, – невозможно. Но революционный вихрь затихает. Коллонтай грозит арест. Она переходит на нелегальное положение. 13 декабря 1908 года, так и не произнеся заготовленный для женского съезда доклад, по поддельным документам она уезжает за границу.

Восемь лет эмиграции наполнены переездами из страны в страну, писанием статей и книг, участием во всевозможных конференциях и конгрессах социалистов, новыми знакомствами (Клара Цеткин, Карл Либкнехт), увлечениями и ссорами. Поперечный характер сказывается и тут: дружба с немецкими социал-демократами переходит в конфликт из-за нелицеприятных высказываний о них в её книге «По рабочей Европе» и заканчивается полным разрывом в первые недели мировой войны. С русскими эмигрантами – большевиками и меньшевиками – тоже сложные отношения. Начавшаяся мировая война сближает её с большевиками. Как и Ленин, Коллонтай не приемлет социал-патриотизма и оборончества. Она убеждена: империалистическая бойня – пролог социальной революции.

И вот – началось: март 1917 года, в России свергнута монархия! Эта весть застаёт Александру Михайловну в Норвегии. 5 марта – известие о политической амнистии. Получив от шведских властей разрешение на транзитный проезд, Коллонтай отправляется на родину. 19 марта она уже в бушующем Петрограде.

V

Барышня и хулиган

Гигантские социальные потрясения, мятежи, революции, смуты несут страх и гибель обыкновенным смертным. Но есть категория людей – тех самых, поперечных, – которые только в таких смертоносных вихрях могут окончательно состояться, обрести себя. Таковы Ленин и Троцкий, Железняков и Савинков, Дыбенко и Коллонтай… Их можно осуждать и ненавидеть, но без них немыслим исторический процесс. Кто бы помнил сегодня о нашей героине, если бы не 1917 год? Десяток-другой узких специалистов, историков и социологов. Но грянула буря – и Александра Михайловна оказалась на гребне всесокрушающей революционной волны.