Сожженные революцией

Вокруг творится великое: Русь взвихрена в буре первой революции. 5 февраля газеты сообщили о совершившемся накануне взрыве в Кремле: убит великий князь Сергий Александрович. Затем последовали: Цусима; восстание на «Потёмкине»; новые, всё более беспорядочные теракты; противоречащие один другому царские манифесты; миллионные стачки и стотысячные митинги; кровавые бои в Москве; красные знамёна на баррикадах и черносотенные погромы… Раскол нации и трагическое противостояние общественных сил – вот главный итог этих двух лет. Но и в личной жизни Блока в это время разыгрывается своя революция, свой раскол, своя трагедия.

Уже в 1905 году наметился, а в 1906 году стал явью семейный разлад.

Это – очень странная история. Странная прежде всего потому, что в ней совершенно немыслимым образом перепутано Божье с человеческим, высокое с низким, гениальное с заурядным. Они любили друг друга, и между ними установилась неразрывная жизненная связь, но «в плоть едину», как заповедано супругам в Писании, они не смогли соединиться. Двойственность Блока в этом удивительном браке проявилась вовсю. Его простая земная сущность требовала любви тоже простой, человеческой, с домашним уютом, налаженным бытом, детьми. Для этого существовали все условия: дом, материальная обеспеченность, общественное положение. Окружающий мир как будто говорил Саше и Любе: «Живите и будьте счастливы!» Но вторая, надзвёздная, тёмная и крылатая душа Александра Блока рвалась прочь из чертогов счастья, отвергала земные отношения, требовала трагедии. По сути дела, любимая жена оказалась отвергнута им; ей предназначалась близость духовная, но она лишена была близости телесной. В эту неестественную коллизию вмешалась ещё и третья сила в лице Бориса Бугаева, Андрея Белого, человека гениального, неудержимого и неуравновешенного до сумасшествия. Борис Николаевич начал с того, что, пристально вглядываясь, принялся искать в облике жены друга черты Лика Жены, облечённой в Солнце. Нашёл. Постепенно влюбил себя в этот образ. И затем с неистовой, всеразрушающей силой обрушил свою влюблённость на Любовь Дмитриевну.

Весь 1906 год прошёл в напряжённейшем развитии тройственного безумия. По милости Андрея Белого, неспособного держать свои переживания при себе, в семейную драму Блоков оказались втянуты многие лица. Не только близкие друзья, такие как кроткий и молчаливый Евгений Иванов (надёжный конфидент и поверенный всех действующих лиц), но и посторонние любители вмешиваться, судить и сплетничать, включая Брюсова, Мережковского, Гиппиус. Тайное стало предметом всеобщего обсуждения. В литературных кругах едва не заключали пари: сбежит ли Любовь Дмитриевна от Блока к Белому или нет. Блок сохранял внешнее спокойствие, но внутреннее напряжение росло; восстанавливать душевное равновесие приходилось в загулах. Всё чаще его видят по ночам в ресторанах и иных злачных местах Петербурга. Вторая жизнь Блока чёрной нитью обвивала первую, светлую, и это всё заметнее отражалось в творчестве.

Революция утихла; Любовь Дмитриевна осталась с мужем; Блок благополучно сдал итоговые экзамены в университете; Андрей Белый побезумствовал и уехал за границу. Летом 1906 года Блоки, наконец, покинули квартиру в гренадерских казармах и поселились отдельно, в небольшой квартирке на Лахтинской улице. Здесь продолжается цикл «Город», здесь пишутся драматические поэмы «Король на площади», «Незнакомка», здесь начинается «Снежная маска».

III

В зеркале небытия

В 1906 году Блок – уже известный поэт, его имя всё чаще называют в ряду имён лидеров символизма: Бальмонт, Брюсов, Андрей Белый, Сологуб, Мережковский, Гиппиус, Блок.

В это время в Петербурге появляется новый центр литературно-художественной и вообще необыкновенной «сверхчувственной» жизни: квартира поэта, философа-«мистагога»[86]

 Вячеслава Иванова в доме на углу Таврической и Тверской улиц. На верхнем мансардном этаже в круглом зале угловой башни по средам поздним вечером начинались и под утро четверга заканчивались многолюдные бдения. Произносились доклады, звучала музыка, читались стихи. Вячеславу Иванову удалось превзойти Мережковских: среды «на Башне» собирали положительно всех примечательных людей творческого Петербурга – от тонких эстетов, подобных поэту и музыканту Михаилу Кузмину, до проповедников социал-демократии вроде Луначарского или Горького.

Конечно, и Блок был приглашён и стал одним из постоянных посетителей «Башни». Здесь он читал стихотворение «Незнакомка».

По вечерам над ресторанами

Горячий воздух дик и глух,И правит окриками пьянымиВесенний и тлетворный дух…