Созвездие видений

Трофимов-спящий с восторгом и ужасом наблюдал за тем, на что способен “Трофимов-с-холма”. Тираннозавр оказался опытным бойцом — Трофимов еще не успел достичь подножья, а чудовище уже вскочило на ноги и с воплем ринулось в атаку. Но молниеносный выпад страшной пасти пришелся на пустое место: Трофимова словно отбросило в самый последний момент. Он снова закричал, закричал восторженно, чувствуя, как бурная жизненная сила клокочет в нем. Все, что происходило, было битвой только для тираннозавра. В его крохотном мозгу не умещалось других желаний, кроме желания жрать, Трофимов же играл, нет, жил каждым движением, мгновенным на десятки метров прыжком, каждый раз буквально в сантиметре от чудовищных клыков. Ослепленное яростью пресмыкающееся уже уставало, но продолжало бросаться на его голос с прежней свирепостью. Трофимов мог завести зверя в болото, которое тот недавно обходил, но такая гибель для чудища казалась ему недостаточной. Он хотел убить его сам, своими руками, и только бурное, опасное движение, полнота жизни, столь приятная после долгого стояния на холме заставляла его длить эту сумасшедшую погоню. Между тем, тираннозавр уже не так быстро поворачивался и не так стремительно бросался, пора было с ним кончать. Трофимов сосредоточился и почувствовал, как вокруг него закипают, собираются, нависают Силы. Он еще раз отпрыгнул метров на пятьдесят в сторону, так, что тираннозавр, потеряв его из виду, резко затормозил. Сорванная подушка мха, вперемешку с грязью и водой, клочьями взметнулась в воздух из-под его лап. Пресмыкающееся выпрямилось, выглядывая с высоты своего роста исчезнувшую добычу. Трофимов оскалился и поднял руку. Он сконцентрировал клубящиеся вокруг него Силы, собрал их в пучок и ударил. Из его сомкнутых рук метнулся узкий, пронзительный, ослепительный в сумраке пасмурного дня, луч. На долю секунды луч как бы соединил тираннозавра и Трофимова. С истошным воплем чудовище опрокинулось на бок.

— Опять? — услышал Трофимов брюзгливый, усталый Голос.

— Я спасал человека.

— Их время еще не пришло. Они должны вымереть. — Голосу было скучно повторять уже, видимо, не раз сказанное.

— А тираннозавры?

— Тоже, в свое время. Их время уйдет, придет время людей.

— Но не здесь, не сейчас, не у меня на глазах! — яростно выкрикнул Трофимов.

Тираннозавр зашевелился и попытался встать. Трофимов снова собрал вокруг себя Силы и вдруг, почувствовал противодействие. Его блокировали! Он вспомнил отчаянно молящие глаза ребенка, и ярость на это тупое противодействие затмила разум. У Голоса было много мощи, но в его мощи не было страсти!

Вокруг Трофимова началась буря. Вершина холма, у подножья которого он стоял, сдвинулась и, разваливаясь на комья, покатилась вниз. Вспыхнули и запылали несколько пропитанных водой моховых кочек. Сверху обвалом давила тяжесть, но снизу, из земли, его буквально выпирало наверх — столь мощные Силы он вызывал. Стиснутый этим противоборством, Трофимов изогнулся назад и вскинул руки. Он не просто концентрировал энергию, он вложил в нее все, что чувствовал и думал.

Сама планета пришла ему на помощь! Противодействие раскололось, как стекло и снизу, из земли в зенит ударила ветвистая, ослепительная молния. И небо померкло…

9

Из записей врача-интерна

Анатолия Петровича Выговцева.

Выговцев: Давно ли это у вас началось?

Трофимов: Что именно “это”?

Выговцев: Приступы. Когда вы почувствовали потерю сознания в первый раз?

Трофимов:

Я никогда не терял сознания. Я просто уходил в иной мир, более полно чувствовал. Я не могу описать, что именно и как я чувствовал, для этого в языке нет слов. Но я всегда оставался в сознании, размышлял, старался понять. И если со стороны это выглядело, как бессознательное состояние, то лишь потому, что наши, земные органы чувств у меня отключались.

Выговцев: С нашей, земной точки зрения это и есть потеря сознания. У человека, потерявшего сознание, мозг живет… Ну, хорошо, так когда же это у вас началось?

Трофимов: Довольно давно. Видите ли, у меня была любимая девушка… Я не знаю, надо ли об этом?..

Выговцев: Врач-психиатр, так же, как и священник, обязан соблюдать тайну исповеди. Расскажите — будет легче.

Трофимов: Короче, мы с ней расстались. И буквально на следующий день это случилось в первый раз…