Спаси и сохрани

Блин, такая подстава! Заблудился в детском лагере! Как маленький… С другой стороны, не всякую детскую базу отдыха располагают в старинных замках. И куда теперь идти? И нужно ли? Может, лучше остаться тут и ждать, пока не появится кто-нибудь из персонала?

Пока Ваня размышлял, из тоннеля за его спиной потянуло могильным зловонием. Теперь Ваня хорошо различал этот въедающийся в кожу запах. Слишком хорошо…

Огонь затрепыхал, факелы потухли. Мальчик оказался в полном мраке.

Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.

Всадник несётся к тебе на всех парах.

Бежать! Иван отбросил ставшую ненужной деревяшку. Скорее бежать!

Только вот куда, если кругом тупик?

Краем глаза зацепил ещё один коридор – совсем неприметный, узкий, едва ли там смогут разойтись два человека. Наверное, поэтому и не разглядел его раньше. А вдруг это выход?

Даже если нет, Гришка на лошади там точно не поместится!

Ваня кинулся в случайно обнаруженный проход.

Шлёп! Шлёп! Шлёп! На одежде застревает вата слежавшейся пыли. Пробуждаются неясные очертания – кто-то со стоном возится в темноте. Шлёп! Шлёп! Из стен растут руки. Волнуются кривыми ростками, копошатся в поисках добычи, липкие ладони шлёпают по твоему телу. Бери, хватай, тащи, тащи! Моё! Нет, моё! Я первый схватил!

Сочится слизь.

Распихивая мертвецов, Ваня пробивается вперёд.

Хрум! Хрум! Мгла отъела конец и начало. Хрум! Хрум! Тоннель заходится в судорогах, путь резко сокращается. Лавой движется пол, ноги проваливаются в дремлющие зубастые дыры, потолок крошится, погасшие факелы перестукивают – срываются с колец и метят в затылок… Хрум! Хрум!

Удар в грудь – неведомая сила столкнула мальчика с ног. Ваня влип в рыхлую, как творог, черноту. Впереди разлилось сияние. Зажглась болотная полоса и зигзагом расколола мрак. Края обуглились, их отогнули изнутри.

Навстречу Ивану, окутанный мёртвым светом, вылез Гришка-Разбойник.

– Ну здравствуй, княже…

И без того обезображенное лицо переменилось. Жилы вспухли, кожа растянулась. Челюсть всадника с машинным скрежетом потянулась вниз, образуя клин подобно лезвию кинжала. Пасть ожившей мумии отверзлась – из неё с острым визгом вынеслась стая летучих мышей.

– Кыш! Уйди!

Хлопанье крыльев и звериный крик задавили прочие звуки. Сухие, кожистые конечности стучали по голове, царапали лицо, когти рвали одежду. Ваня безнадёжно отгонял крылатых грызунов от себя. Кажется, одна из тварей уже проникла под футболку и теперь скребла по голому телу.

– Прочь!

Цепкие и проворные лапы схватили мальчика и подняли в воздух. С силой затрясли.

– Нет! Нет! Нет! – Ваня отбивался руками и ногами.

Правой ступнёй ему удалось лягнуть нечто большое и мягкое. Крики стихли, летучие мыши исчезли, всадник рассыпался.

Больше Ивана никто не тряс.

Сусликов открыл глаза и ещё долго пытался понять, где он сейчас находится и что с ним на самом деле происходит. Разобрал только одно – что лежит на полу рядом со своей кроватью.

– Ты чего? – донёсся вкрадчивый голос.

Кто-то знакомый…

Ваня приподнялся на локтях и увидел Булочкина у стены мальчишеской спальни.

– Кошмар приснился. А ты чего?

– Я тебя разбудить хотел.

Только сейчас Ваня заметил, что Тёма сидит, сложившись пополам и держась рукой за живот. Так вот, кому он так «удачно» врезал во сне.

– Не больно?

– Не-а. Я вообще не чувствую боли. Разве не рассказывал?

– Не рассказывал. И давно это у тебя?

– Сколько себя помню. А помню я себя с первого года жизни. Кстати, ты ведёшь дневник? Я вот научился читать и писать раньше всех. Пока другие дети боялись, что серенький волчок их ухватит за бочок, я уже осваивал книги о секретных тибетских практиках. Знаешь, что понял? Что боли нет. Она существует лишь в нашем воображении. Чтобы от неё избавиться, нужно просто очистить сознание от сиюминутных страстей и уйти в нирвану. Если получится – с тобой можно делать всё что хочешь. Хоть на раскалённые угли класть, хоть на гвозди. Вот ты сидел когда-нибудь на гвоздях?

Ваня мысленным карандашом пририсовал Булочкину лысую голову, шафрановую накидку и длинные седые усы. Но даже в таком прикиде его друг никак не походил на шаолиньского монаха.

– Я только учителям кнопки подкладывал, – с неохотой признался Ваня. – Так ты что, йог получается?

Окончательно проснувшись, сел на кровать.

– Бери выше! Джедай!

Тёма выпрямился, и из-под футболки случайно выкатились два смятых пирожка. Ваня засмеялся.

– То-то я думаю, чё это удар каким-то мягким вышел? Обычный человек на восемьдесят процентов состоит из воды, а ты, Тёмыч, из еды!

Булочкин бережно поднял пирожки и придирчиво осмотрел. Понюхал. Надавил на хрустящую бронзовую корочку.

– М-м, всё-таки с капустой, – задумчиво произнёс он. – Пока ты спал, я открыл воображаемую букмекерскую контору и сам у себя принимал ставки на то, какой окажется начинка. В фаворитах были картошка-пюре и яблочный джем. А тебе какие пироги больше нравится?

– Съедобные. Колись, где надыбал?

Спросил и сам себе удивился. Всего одну ночь тесно пообщался с Энжел, а уже начал разговаривать в её манере. Какая эта девчонка всё-таки заразная!